– Красавчики!
– услышал я третий раз за утро уже от нее.
– Это где же вы умудрились обзавестись такими украшениями?

– Не в школе, - ответил я.
– Это наработано в свободное от занятий время. Бытовая травма.

– А вы такую травму никому не поставили?

– Что, мы совсем без рук, что ли?
– сказал Сергей.
– Их было три здоровых лба, но поле боя осталось за нами. И милиция нас оправдала.

– Ладно, начинаем урок, - сказала Ольга.
– На эту, несомненно, интересную тему вы поговорите на перемене.

Разговоры начались, едва прозвенел звонок.

– Ну вы даете!
– сказал Валерка Свечин.
– Кто же это был, что вас так разукрасил?

– Да так, хулиганье, - ответил я, бросив взгляд на Светку, которая сидела, уткнувшись в учебник.
– Просто их было много, а мы с Сергеем от опасностей не бегаем, особенно когда идем с девушкой.

– Так Люся была с вами?
– спросила Нина, с которой я сидел за одной партой.

Девчонки оживились и обступили мою подругу, допытываясь подробности баталии. Она рассказала, не упоминая о том, кто был инициатором инцидента.

– Так вы действительно были в милиции?
– спросила староста.

– Кто-то из окон увидел, что на нас напали, и позвонил, - пояснила Люся.
– Но там быстро разобрались, и нас отвезли домой.

Продолжение этого разговора состоялось у директора, куда нас вызвали на большой перемене.

– Как это понимать?
– спросила Анна Гавриловна, сверкнув очками.
– Как вы могли прийти в школу в таком виде?

Я разозлился.

– Вы даете нам с Сергеем больничный для залечивания ран, нанесенных хулиганами?
– с облегчением сказал я.
– Как это мило с вашей стороны!

– Не ерничай!
– повысила она голос.
– Это еще нужно разобраться, кто хулиганил!

– А вы здесь для чего, как не для этого?
– делано удивился я, хваля себя за предусмотрительность.
– Разбирайтесь, сколько угодно. Вот вам номер телефона капитана милиции Синявина. Именно он разбирался в той драке, в которой мы пострадали. А нам идти по домам, или все-таки на урок?

– Я разберусь, - пообещала она.
– А вы идите заниматься и поменьше болтайтесь по коридору в таком виде.

– Зря ты с ней связался, - сказал мне Сергей, когда мы с ним шли в кабинет математики.

– Если она стерва, то зря, - отозвался я.
– А если просто помешана на дисциплине, то наоборот может быть польза. В любом случае я не собираюсь перед ней расстилаться. А ведь нас с тобой заложила Сычевская. Уверен, что учителя ничего не передавали. Сейчас проверим.

Мы вошли в кабинет и пошли на свои места.

– Ну что, Анечка, отчиталась?
– спросил я старосту.

– Я только выполнила свой долг!
– гордо сказала она.

– Бывают же дуры, - сказал я, усаживаясь за парту.
– И нечего на меня так сверкать очками. Так поступить могла либо дура, либо дрянь. Выбирай сама, что тебе больше нравится.

На перемене я подошел к Светке.

– Как брат?
– тихо спросил я.

– Лучше, - так же тихо ответила она.
– Обещали через пару дней выписать. Спасибо, что промолчал.

Хоть мы и без совета директора старались лишний раз не выходить в коридор, все равно к концу занятий вся школа знала о наших подвигах. Хорошо, что сегодня пятница. Отучимся еще день, а за выходной от синяка мало что останется.

Постепенно сентябрь подошел к концу. Я уже написал половину книги и в этот раз писал на отдельных листах, ежедневно отдавая их читать друзьям.

– Здорово!
– каждый раз хвалила Люся.
– Не зря взялся писать. Я читала все книги с твоей полки, но космос мне не очень нравится, то ли дело приключения в "Волкодаве"!

За весь месяц меня так ни разу и не вызвали на консультации. Сентябрь вообще был беден событиями, разве что Индия и Пакистан опять схлестнулись между собой, но вряд ли это интересовало команду Машерова. Наши родители, как и предсказывала сестра, сдружились и теперь часто ходили друг к другу в гости. Выбирая время, когда они собирались у нас, мы отшлифовали исполнение всех своих песен, причем песню "Ты говоришь мне о любви" теперь пела Люся и, по-моему, пела не намного хуже Бродской. Я по-прежнему не был уверен, стоит ли нам светиться с этими песнями, но на всякий случай мы к выступлению подготовились.