– Наш губернатор дал добро, и мы доложны помогчи нашим соотечественникам. – Бузычкин много чего говорил, он хороший политик, но безбожник, мне он не понравился.

Отселе что мне нужно – моя связь Яссенко Юрий Петрович, по безопасности – Яковенко Павел Иванович, оформление документов – УФМС Кутергин Андрей Васильевич, по земле – Селютин Виктор Фёдорович, и каки советы – наш депутат Тарасов Фёдор Васильевич. У меня спрашиват глава:

– Когда думаете начать дело?

– Со дня.

– Хорошо, давайте будем помогать.

Кутергин сказал:

– Данила Терентьевич, зайди ко мне.

– Хорошо. – Я всех поблагодарил, и Яссенко Юрий Петрович подвёз меня в УФМС.

Меня стретил Кутергин Андрей Васильевич, у него чин подполковника, дал команду, чтобы меня прописали, но прописаться пока некуда. Тут известили с Белгороду, чтобы мне явиться в областную УФМС, там мня ждут срочно. Кутергин Андрей Васильевич – на ихней машине повезли в Белгород, а Яссенко Юрий Петрович дал мне визитку и наказал: «Что нужно – звони».

Мы приехали в Белгород прямо в УФМС, Кутергин ушёл, сказал: «Подожди», минут через двадцать вернулся, говорит: «Пошли». Заходим, маленькя подождали, нас заводют в приёмную начальника, он нас принял, Кутергин Андрей Васильевич извинился и сказал: «Жду вас у себя». Начальник представился, ето Нерубенко Сергей Фёдорович, полковник внутренной службы УФМС. Он мня посадил, проздравил с переселением и стал говорить:

– Данила Терентьевич, вас когда-то вывезли из России ваши деды, вы много лет где-то проживали, но ваше сердце вам подсказало вернуться на историческою родину. За то вас благодарим, за патриотизм, и желаем вам наилучшего успеху. Данила Терентьевич, мне поручёно от Евгения Степановича, чтобы вас обслужить. Мы вас обслужим и покажем всё, что нужно, на тебе всё обкатам, а следующих будешь сам обслуживать, мы не можем за каждым ходить, у нас своих делов хватает. Но, Данила Терентьевич, ведь вам родина нравится? – Я хотел одобрить, но он дал знак молчать: – Данила Терентьевич, вы её любите, и она вас любит, вы не здря сохранили все традиции, за ето родина вас благодарит и принимает как родных. Но, Данила Терентьевич, ты для России являешься как зеркало, что покажешь – то и будет. Покажешь добро – значит, все вы добры, покажешь недобро – значит, все вы такия. За вами все будут наблюдать, и чем больше ты сделашь для своих, тем боле родина будет благодарить тебя. Старайся на всё смотреть детально, не делай ошибок, а мы вам желаем толькя добро. Добро пожаловать на матушку-родину, Данила Терентьевич.

Он мня так поразил, у него такой глаз пронзительный, чувствуешь, что он наскрозь тебя видит, как-то даже неловко. Я его крепко поблагодарил. Он меня познакомил с Аллой Димитриевной – начальник УФМС по оформлению документов, и наказал ей:

– Поручаю тебе всё, что нужно для оформлению документов для Данила Терентьевича и его переселенсов.

Она пригласила меня к себе, мы приходим, она дала мне свою визитку, спросила:

– Когда нашнёшь?

– Найду, куда прописаться, и нашну.

– Хорошо, когда будешь готов, приходи.

– Хорошо. Большоя вам спасибо за всё.

Стоял я в храме у Александра Егоровича, стал спрашивать:

– Надо бы найти, где жить, и прописаться в Кошлаковом.

– Дай я подумаю. Подожди, Алёшина тёща с Кошлакова.

Он позвонил Алёше и спросил про дом, где жила тёща, Алёша ответил: «Дом пустой» и пообещался поговорить с тёщай. Вечером приезжает в храм с новостями: «Дом пустой уже пять лет, ежлив понравится – пускай заходют и живут, но там всё зарошше и заброшенно».

На другой день Алёша и тёща повезли меня в Кошлаково. Приехали, дом оказался в сентре, возле остановки автобуса, и от школе двести метров. Правды, всё зарошше, дом ничего – маловатый, но жить можно, свет, газ, воду надо подключить.

– А сколь за аренду?

– Нисколь. Живите и берегите.

– Но спаси Христос вам.

Поехали в Белгород, прописали меня, я известил Яссенка Юрия Петровича, что через неделю будем здесь, надо за сыном съездить, он пожелал доброго возвращения, попросил, чтобы известить его, когда приедем. Я Алёшу поблагодарил за всё, также и тёщу. До поезда оставалось ишо пять часов, мы ето время провели с Еленой Талгатовной. Она осталась очень довольна, что всё так хорошо получилось, но говорит:

– Будь аккуратне, я етому ничему не верю, ты ишо не знашь наших чиновников. Рази ежлив сам губернатор будет контролировать, тогда, может, чё-нибудь будет. Ну хорошо, передавай все новости Лидии Ивановне.

– Ну, спаси вас Господи за всё, мы через неделю тут.

– Хорошо, часливого пути.

Ишо три часа в запасе. Я вернулся в храм, мы стали с наставником беседовать. Я спрашиваю:

– Сколь время уже наставником?

– Да уже два года, и так получилось, что самому интересно.

– Почему?

– Я офицер в отставке, пришёл со службе, прослужил двадцать лет. Мои родители – староверы из Кошлакова, оне давно уже умерли. Вообче в Кошлаковом девяносто процентов – ето Тарасовы. Я вернулся со службы, решил нанять панихиду, пришёл молиться – одне старушки. Попросил помолиться панихиду, а оне мне говорят: «А вот и наш наставник!» – «Какой я вам наставник, я солдат, да ишо без бороды!» – «Ничего, отростишь, научим, и будешь наставник». Я внимания даже не взял, но оне не попустились, давай сговаривать меня. «Да хто такого наставника поставит?» – «А ты согласись, а остально мы всё сделам». Пришлось согласиться. Оне сообчили в Санкт-Петербург, там центр наставников, оне сообчили и попросили Розанова, главного наставника поморсов, чтобы меня поставили в наставники. Нас вызвали, мы поехали – я и две свидетельницы, нас приняли, всё выспросили, заставили сходить на покаяния. Я сходил, мня огласили, и к обновлению к нашему храму меня приняли и благословили на наставника. Вот и служу.