Но его жизнь могла бы закончиться тогда, в бою, вместе со всем экипажем… Да и должна была. Он мог остаться на Коста-Нуэве и погибнуть, как вся цивилизация.

Еще хуже того — он несколько раз мог бесславно умереть от ножа или от холода на Руси.

А жизнь дала ему еще один шанс. Вспомнить, что он костанец, что он — коммунар. Что она, жизнь, вообще может иметь какой-то смысл, кроме простого выживания.

Он мог погибнуть и сегодня вместе с другими, если бы разбился самолет. Кэс посмотрел еще раз вниз, на "Союз". "Союз" — вот ради чего стоит рисковать жизнью. И Кэс соскользнул со скалы.

Он перебирал ногами по камню, держась за тросик. Но наконец веревка кончилась. С облегчением Кэс отпустил намотанный на кулак конец троса и медленно полетел вниз…

Удар!

Некоторое время он не мог понять, что произошло. Ясно лишь одно — он жив.

Скафандр цел, воздух не выходит из него.

Только очень болят ноги. Растяжение?

Скорее всего, просто сильный удар. Смягченный амортизаторами. Кэс приподнялся на руках. Встал на четвереньки. Выпрямился и покачнулся. Ничего, даже можно идти… Больно, но кое-как, потихоньку… и ведь время у него все-таки есть.

Теперь "Союз" выглядел не точкой и не тенью — гигантская конструкция вздымалась, закрывая часть звездного неба. Кэс ковылял вперед, не спуская глаз с корабля. Свершилось! Вот он, "Союз", корабль Союза Трудовых Коммун. Пусть устаревший, уже — для времен Кэса — примитивный, но все еще бесконечно более совершенный, чем современные руссийские, новоатлантические, почти любые человеческие корабли.

Через полчаса Кэс достиг подножия "Союза", теперь нависшего над ним, словно гора, словно католический древний собор. Как он огромен! А ведь это всего лишь средний транспортный корабль, вроде "Трабаходора", по размерам его даже близко не сравнить с костанскими крейсерами. Те невозможно посадить на планету, даже малую…

А Кэс в принципе, согласно диплому, способен быть капитаном крейсера!

Он подошел к стволу — так называлась цокольная часть корабля, где располагался гравитационный двигатель и, что логично, главная входная шахта. Теперь нужно войти. Судя по тому, что говорил Линь Ю, память двери стерта, обычно корабли впускали только внесенных в список членов экипажа. Иначе для открытия двери требовался специальный протокол.

Но несколько членов той экспедиции побывали на корабле… Кэс приложил ладонь в перчатке к сенсору. Дверь — теперь гостеприимная для всех — отползла в сторону. Кэс шагнул в шлюз. Давно забытые ощущения. Он ждал, пока защитные системы просканируют скафандр, проанализируют его на наличие чужеродной биомассы. Стерилизация… Уравнивание давления. Внутренняя дверь отползла.

Механизмы корабля работали безупречно.

Материалы, разработанные в СТК, практически не изнашиваются, тем более — в вакууме и в условиях неиспользования. Они обсуждали это с Линь Ю и пришли к выводу, что корабль можно будет использовать без малейших сомнений.

Кэс шагнул в лифт. Вспыхнул тусклый аварийный свет. Так… интерфейс экрана, похожий на "Трабаходор". Это, очевидно, верхний — второй уровень. Рубка. Компьютер отключен, управление ручное. Он приложил ладонь к сенсору.

Дверь лифта закрылась, Кэс ощутил мягкий толчок.

Остановка. Широкая дверь впереди разъехалась автоматически. Кэс шагнул в рубку, и сразу же и здесь вспыхнуло аварийное освещение и тускло загорелись пульты. Кэс с первого взгляда определил основной пульт корабля, здесь он располагался в центре рубки — а стены были заняты гигантскими экранами. У пульта располагались три пилотских места, управление было двойным.

Кэс занял капитанское место в центре. Очевидно, справа предполагалось место дежурного офицера, а слева — помощника.

Попробуем разобраться.

Кэс положил руку в перчатке на сенсор. Шлема он до сих пор не снял — скорее всего, содержание кислорода в атмосфере корабля давно упало ниже критического. Пульт никак не отвечал. Попытки "разбудить" его ни к чему не привели. Тогда Кэс стащил перчатку и приложил к сенсору обнаженные пальцы.

Прозрачный экран перед ним вспыхнул, возникла надпись черными четкими буквами. Не на русском, а на родном языке Кэса — линкосе. Сердце бывшего космолетчика бешено забилось.

"Человек на борту"

"Активирую системы жизнеобеспечения"

"Ждите"

Вначале в рубке вспыхнул мягкий дневной белый свет, ярко озарив все уголки помещения. Корабль пробуждался — щелчки, легкое шипение, стуки слышались со всех сторон. Наконец экран сообщил:

"Атмосфера во всех отсеках пригодна для дыхания.

Химически состав воздуха, по объему, в процентах:

Азот 78,08

Кислород 20,9

Аргон 0,9

Углекислый газ 0,03

Неон…"

Кэс откинул шлем и глубоко вдохнул. Есть. Система химической регенерации воздуха работает.