– А вот те Вечного Света (тут же из трех пальцев был сложен кукиш), а не одна поедешь развлекаться! Мы все едем с тобой, тем более мы заслужили отдых! Заодно и вдохнем в собрата жажду жизни.

Народ одобрительно загудел, Тьма досадливо плюнула на ковер, отчего тот слегка обуглился.

– Раз ты навязываешь мне этих недоумков, то тебе и инструктировать их, - встала в позу Блэк. И прошептав себе под нос:

– Если тут вечер раздачи милостей, пойду я проведаю еще одного страдальца, - растаяла в воздухе.

***

Поддавшись внезапному приступу человеколюбия, но не забывая при этом строить коварные планы, Матушка отправилась на поиски дорогого братца. Последний был найден крепко спящим в склепе, находящимся под Святилищем Царицы Ночи. Глядя на то, как Свет расположившись в каменном саркофаге, сладко сопит, прижавшись к скелету основательницы очередного культа имени самой себя, Тьма растрогалась до глубины души, и с чувством прочитала любимое стихотворение:

Мы лежим с тобой в маленьком гробике,

Ты костями прижалась ко мне,

Череп твой, аккуратно обглоданный,

Улыбается ласково мне.

Червь ползёт, а ведь кушать-то нечего,

Всё давно уж подъели они,

Твои косточки стали отсвечивать,

Как былого ушедшие дни.

Мы давно уже с ней несъедобные,

Догадайся до этого, друг.

Ну а ты, словно булочка сдобная,

Для той жабы, что скачет вокруг.

Жаба съест тебя лунною ноченькой,

Жабу тоже срубает змея,

Ты не радуйся этому очень-то,

Ведь змеёю закусит свинья.

Из свиньи этой выйдет тушёночка,

В магазине её продадут,

И такая ж, быть может, девчоночка

Вам обед с неё сварит и тут.

Вам кончаю петь дикие бредни я,

И отравится ею чувак,

Попадёт он в могилку соседнюю,

Будет есть его тот же червяк.

Круговерть, как верёвка на столбике,

Карусель эта вечно живёт,

Мы лежим с тобой в маленьком гробике,

А червяк уж другого жуёт.

Мы лежим с тобой в маленьком гробике,

Ты костями прижалась ко мне,

Череп твой, аккуратно обглоданный,

Улыбается ласково мне.

(текст песни группы "Запрещенные барабанщики")

Закончив декламацию, Блэк ласково потрепала родственника по белокурой макушке и гаркнула:

– Вставай лежебока, я принесла тебе благую весть!

Не открывая глаз, воплощение добра, милосердия и сострадания, формируя в руке огненный шар, прорычало:

– Я же сказал, меня будить, если настанет конец света во всех мирах сразу!
– и не глядя метнул в Чернушку фаербол.

– Да, видать братец дошел до предела, на лицо все признаки нервного срыва, - подумала Тьма и легко уклонилась от летящего в нее сгустка божественного гнева.

Раздался взрыв, древнее сооружение отчетливо тряхнуло, с потолка посыпалась штукатурка и помет летучих мышей, а Свет, сдернув остатки савана с покойницы, поплотнее завернулся в истлевшую тряпку и захрапел. И самое интересное, он не притворялся. На последующие попытки, как то: щекотка, зажимание носа, ведро ледяной воды, призывы к совести, запугивание вышедшими из под контроля назгулами, кровиночка не реагировал вообще. Лишь вяло дрыгал пятками, да бормотал что-то маловразумительное.

Пришлось Тьме идти на крайние меры. Тяжело вздохнув, скорчив самую несчастную мордашку, мысленно посылая на голову брата всевозможные кары и проклятия, она из заурядной шатенки превратилась в ослепительную блондинку, облаченную в полупрозрачное платье. Досадливо кривясь, Блэк наклонилась над не желающим просыпаться, и хрипловатым сексуальным голосом, проворковала:

– Ку-ку, мой петушок! Твоя курочка тебя нашла!

Пушистые ресницы записного ловеласа дрогнули, веки приоткрылись, являя миру подернутые пеленой сна небесно-голубые глаза в красные прожилки, которые совершенно не хотели рассматривать роскошное тело, и хриплый голос прокаркал:

– Отвали, дай, поспать, а?

Матушка на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки и зло прищурив глаза, сообщила о своей беременности от некого потаскуна, притворяющегося в настоящий момент ветошью.

Услышав новость о предстоящем отцовстве, Свет подскачил как поднятое зомби, и свалившись на каменный пол, в ужасе уставился на ехидно скалящую зубы Чернушку, успевшую принять свой истинный облик. Поняв, что его в очередной раз обманули, Вечное благо впало в истерику, и начало бурно жаловаться на судьбу.