– Надеюсь, приятные?

– Я в пути и только что обнаружил багаж. Он в банках из-под краски. Шесть приличных пакетиков. Голову даю на отсечение, что это героин.

– Много его там?

– По моим прикидкам, около полутора килограммов.

– Ого!
– Тимофей присвистнул.
– На кругленькую сумму потянет. Значит, не пустышка, как в прошлый раз?

– В том-то и дело. План сработал, так что ребяток можно смело брать за жабры.

– Не спеши, торопыга. Что им могут предъявить? Твою посылку и твои показания?

– Но это же героин! И не какие-нибудь граммульки, а полтора кило!

– Ну и что? Хоть центнер. Они отмажутся, Стасик. Сам ведь знаешь, как это происходит. Твою посылку пошлют на экспертизу, через месяц-другой выяснится, что у главных подозреваемых железное алиби, а твой героин на самом деле обычный мел. И тебя же потом взгреют за клевету.

– Тогда какого фига мы подставляемся?

– А такого фига, что нам требуется узнать главных игроков. Ты нащупал канал, внедрился, вот и работай дальше. Кроме того, ты ведь говорил, что в обратный рейс получишь другой товар? Лично мне очень любопытно знать, какой именно. Короче, терпи, Стасик. Эту затею надо довести до конца. С ОБНОНом я сегодня связывался, обещали подстраховать, если что.

– Значит, эту гадость я должен буду самолично доставить до места?

– А что делать. Доставишь… Эту гадость Россия тоннами переваривает, так что твои полтора кило погоды не сделают.

– Спасибо, утешил.

– Главное, ты в доверие к ним втерся. Три посылки - и никаких проблем. После этих пакетов тебе доверят что-нибудь покруче. Вот тогда мы их и накроем одним махом.

– Ладно, помучусь еще немного… Как хоть там у вас? Не скучаете без меня?

– Скучаем, конечно. И заморочки свои есть. Но наши бедки тебя не касаются. Справимся как-нибудь сами.

Пора было отключаться, но сообщение о «бедках» неприятно царапнуло по сердцу. Совсем без заморочек в «Кандагаре», конечно, никогда не бывало, но одно дело - когда ты вместе со всеми, и совсем другое - когда что-то происходит без тебя. Стас взглядом поискал убежавшую Наташку, нервно ущипнул себя за мочку уха.

– Конкурс скворечников провели?

– Еще бы! Все получилось отлично. Честно говоря, даже не ожидали, что все пройдет так здорово.
– Тимофей помолчал.
– Помнишь тот госпиталь, куда мы протезы отвозили?

– Да.

– Так вот, оказывается, двадцатилетние инвалиды - это еще не самое страшное. По-настоящему страшно, когда видишь пацанву зеленую без рук, без ног, с облысевшими головенками и дырками от уколов на венах. Твоя посылочка тоже ведь для них предназначается… Ладно, сейчас не отвлекайся. Это дерьмо ты должен довезти до адресата в целости и сохранности. Все уяснил?

– Понял, Тимох. Двигаю дальше.

– Наталью, конечно, с собой взял?

– Пришлось, хотя, по правде сказать, не следовало этого делать.

– Ничего. Может, будешь из-за нее повнимательнее. Опять же на баб не станешь отвлекаться. Ты ведь еще тот стрелок. Словом, ни пуха тебе, ни пера!

– К черту!
– Выключив телефон, Стас снова огляделся.

Наталья задерживалась. Уложив банки в прежнем порядке и закрыв багажник, Зимин обошел машину кругом. Тимоха, конечно, прав насчет товара, но от этого не легче. Роль поставщика смерти была Стасу не по душе, и от одной мысли, что он собственными руками поможет убить еще несколько десятков, а то и сотен подростков, становилось тошно. Впрочем, мы еще поглядим…

Стас внезапно повернул голову. Обостренный слух поймал далекий вскрик. То ли птаха ночная, то ли человек… Он шагнул от машины и, присев, коснулся ладонями почвы под ногами. Давний прием, оставшийся еще с войны. Сливаясь с землей, он удваивал собственную чувствительность. Почему это происходило, никто из спецназа не мог толком объяснить, но этим пользовались в разведке почти все. Вот и теперь Стас отрешился от своих мыслей, слухом и телом нацелившись на близкий лес, сканируя хаос ночных звуков и вычленяя все подозрительное. А еще через пару секунд он выпрямился. Тело приобрело гибкость хищника, и пружинисто и бесшумно спецназовец метнулся к зарослям.

Фильм «Невезучие» Стас Зимин смотрел дважды. Второй раз посмотрел специально из-за Натахи. Она и сама говорила, что эта лента про нее. И ничуть не преувеличивала. Полная беззащитность перед окружающим миром сочеталась в ней с удивительной манкостью. Ее мягкие формы, по-детски пухлые губы, доверчивые глаза заставляли мужиков делать охотничью стойку. Кроме того, родившаяся в неблагополучной семье, вместе с генами она унаследовала свою дозу невезения: спотыкалась на ровном месте, оставляла включенным газ на кухне, а в комнатах свет, теряла деньги и ключи, спрашивала адреса и время у тех, к кому и близко-то подходить нельзя. Ее вера в хорошее порой пугала Стаса, и ничего не было в том удивительного, что он, циник и повеса по жизни, человек, изуродовавший и убивший на войне немало людей, неожиданно сломался на этой девочке. Она оказалась вне сферы его понимания и именно этим задела за живое. Вполне возможно, единственной жизненной удачей Наташки была встреча со Стасом, хотя и тут о полной гармонии толковать было рано…