Шрифт:
– Ну вот, тебе говорят, а ты и уши развесила. Пошли-ка лучше чай пить, а то я засну прямо в ванной.
– Значит, ты все навыдумывал?
– Что «все»?
– Сам знаешь что.
– Да нет.
– Дмитрий взял ее руку, прижал к своей щеке.
– Похоже, я действительно тебя люблю. Только по собственной глупости еще как следует этого не осознаю.
– А когда поймешь?
– Наверное, скоро. Возможно, сразу после чая.
Глава 13
Громко ругаясь, с использованием печатных и непечатных выражений, строители возились возле раскуроченной подсобки. В три этажа родной речи крыли ночных взломщиков, позарившихся на ведра с лопатами и мешок с цементом.
Никто и предположить не мог, что ежесекундно поминаемые нецензурной бранью, а в жизни Финик и Варан находятся совсем рядом от строительной площадки.
Играло радио, и, врезаясь в редкие паузы между музыкой, хорошо поставленным голосом диджей сообщал последние новости:
– Доподлинно известно, что сразу после встречи с губернатором патриарх планирует побывать в Верхотурье. В планы Алексия Второго также входит посещение колонии для осужденных…
– Вот уж порадуется братва. Поп - и в зоне!
– А их сейчас всюду пускают. Церкви даже разрешают строить.
– Финик потер небритую челюсть.
– Говорят, удобно. В церквах шмона нет, что угодно можно спрятать.
– Глуши радио, Шапсо идет!
Варан не ошибся.
Чавкая итальянской обувкой по уральской грязи, к ним приближался начальник охраны Мусы. Сумрачный взгляд полускрытых веками глаз, боксерские плечи и узкий лоб придавали Шапсо свирепый вид.
В команде Мусы этот человек пользовался непререкаемым авторитетом.
О нем мало что знали, но и того известного минимума было достаточно, чтобы вжимать голову в плечи при его приближении. Финик с Вараном так и поступили, поскольку отлично понимали, что оплошали, а в своих наказаниях за провинности Шапсо отличался большой изобретательностью.
– Сбежал ваш покойничек.
– Шапсо щепочкой попытался сковырнуть с туфель пласты грязи.
– Строители говорят, что бадью действительно подняли вверх, но ничего, кроме застывшего цемента, в ней не обнаружили.
– Да они гонят, в натуре! Как он мог сбежать?
Шапсо медленно покачал головой:
– Это вы гоните, суслики. Не проканал ваш порожнячок. Я ментом засветился, работяг еще и по стройке погонял - нигде никаких следов. Вкурили, суслики? Ни-ка-ких.
– Шапсо, да ты что? Гадом буду, все как надо сделали. Фраерка цементом залили, на крюк подцепили…
– Ты это подружке своей расскажи, хорошо?
– Ну, в натуре же, правда!
– Мне твоя правда, Финик, как репей на одном месте.
– Ничего не просекаю. Там же высота охрененная! Куда же он мог деться?
Подняв голову, Шапсо оценивающим взглядом прошелся по стреле крана, поморщившись, сплюнул себе под ноги.
– Куда-то все-таки делся.
– Может, помог кто?
– Может, и так… - Шапсо пристально посмотрел на Варана с Фиником, и помощники зябко поежились.
– Короче, так… - Шапсо угрожающе цедил слова.
– Кое-кому уже отзвонили, про стройку слово сказали, и несколько минут назад я видел представителя…
– От Уварова?
– вырвалось у Финика, но помощник Мусы так глянул на него, что спрашивать о чем-либо тут же пропала охота.
– Только что я видел представителя, - опять сказал Шапсо.
– Он тоже приканал на стройку и своими собственными глазами убедился, что ему толкнули залепуху. Бадья пустая, обещанного трупа нет. Даже рукой мне, сука, помахал. Так что оргвыводы из всего случившегося напрашиваются самые печальные. Знаете, какие?
В воздухе повисло тягостное молчание. Формулировку оргвыводов помощнички явно не стремились услышать.
Финик глядел в землю, Варан, напротив, не мог оторвать взгляда от Шапсо.
– А выводы такие, что о Хозяине будут теперь плохое думать. Вслух, может, и не скажут, но подумать подумают. Поэтому за подобный прокол хорошо бы вас самих в цемент закатать.
– Шапсо, послушай…
– Я еще не все сказал!
От свинцовых этих слов Финика проняло могильным холодом: надо было срочно исправлять ситуацию, попробовать оправдаться. Варан же словно воды в рот набрал, даже не пытался ничего сказать в их защиту.