Шрифт:
– Я не понимаю ваш столь неожиданный интерес к этой юной особе, Юленьке.
– Вот хотелось бы узнать...
– О чем?
– Обо всем!
– А вы на основании чего и кого?
– Нужны основания, чтобы узнать о состоянии здоровья вашего пациента?
– У нас специфическое заведение, и здесь это требуется.
– Разве тайна то, с чем она легла к вам?
– Конечно, врачебная тайна, – улыбнулся психиатр. – Но, вообще-то, нормальные люди сюда не попадают.
– Я бы поспорила. Я – нормальная, но попала именно к вам.
– Это – недоразумение. – Адам Львович поджал губы. – Анатолий Алексеевич уже во всем разобрался.
– А в том, что происходит у вас в клинике, Анатолий Алексеевич должен разбираться? Он разве врач? – съехидничала Аксинья, не удержавшись.
– Он – уважаемый человек у нас в городе, крупный бизнесмен, – отвел глаза Адам Львович.
– И его дочь здесь лежит...
– «Богатые тоже плачут».
– Не сомневаюсь. Плачут и отстегивают денежку за лечение или молчание. – Ася тут же прикусила себе язычок.
– Я вправе вышвырнуть вас вон. Вы в курсе? – прищурил глаза психиатр.
– И это всего лишь за желание узнать, за что сюда попала Юля? – Она уже поняла, что пришла зря.
– За то, что говорите всякие глупости. Устроит такой ответ?
– Хотелось бы знать, что за глупости?
– Не вижу смысла в дальнейшем разговоре.
– А если я заплачу?
– Это глупо...
– Я много заплачу! – очень серьезно сказала Аксинья.
– За бред сумасшедшей?
– За него. Говорите свою цену. – Кажется, она нащупала тропинку в этом болоте, да оно и понятно – такие шелковые платки надо было на что-то покупать....
Адам Львович ненадолго задумался:
– Сто тысяч.
– Я смотрю, вы по мелочам не размениваетесь! Но я согласна, тем более деньги не мои.
– А чьи? – тут же испугался Адам Львович.
– Бывшего мужа Кристины, сестры Юли. Он тоже должен знать правду.
– Я скажу, но эта информация не очень значима, и я сначала бы хотел получить деньги.
«Значит, она все-таки есть, информация-то!» – возликовала Аксинья.
– Вас какая форма оплаты устроит? У меня карточка с собой.
– Только наличными, встретимся вечером... наедине.
– А почему такая секретность? Все-таки я права? Есть что скрывать?
– На всякий случай. Вы и сами не знаете, во что влезаете. Остановитесь, пока не поздно, – это совет.
– А как же ваши сто тысяч? Нет уж! Будем встречаться! Называйте время и место! – Она была настроена очень решительно.
– Тут неподалеку есть кладбище... – начал психиатр.
– О нет! Только не это! – испуганно воскликнула Аксинья.
– Не волнуйтесь. Это тихое и спокойное место. Кладбище уже не действующее, то есть не расширяющееся. Там и встретимся. Скажем, часов в десять вечера.
– Почему не раньше? Сейчас рано темнеет.
– Пусть точно никого не будет на улице. Приходите одна, иначе я не появлюсь.
– А где вы будете прятаться? За могилами?
– Это не важно. Пройдете через центральный вход во вторую аллею, потом направо до такой видной могилы с большим белым крестом из мрамора. Сразу ее увидите, мимо нее не пройти.
– Хорошо, Адам Львович. Вы уж тоже приходите один и присмотрите за своей пациенткой Юленькой, а то она в прошлый раз была занята разрытием могилы своей сестры.
– А у меня к вам тоже будет одна просьба: не говорите ничего Анатолию Алексеевичу.
– Ему неинтересно знать, с чем лежит его дочь? – удивилась Ася. Но под строгим взглядом Адама Львовича осеклась. – Я – могила! Ой, не очень удачное сравнение! Извините... – Она вышла из больницы и уселась в машину к Геннадию. – Гони в бани!
– Сначала в торговый центр, потом в психушку, теперь в бани...
– У меня разнообразная программа.
– А закончится все кладбищем? – весело спросил Гена.
– А ты откуда знаешь? – удивилась Ася.
Машина после старта несколько вильнула в сторону, но быстро выровняла ход.
Глава 17
Вечером повалил белый пушистый снег. Было темно, а для Аси, как всегда, еще и прохладно. Она шла в своем новом пуховике в сопровождении Наума Тихоновича, выглядевшего как после боя. Такой избитый богатырь с помятым лицом, и потерянным мечом.
– Асечка, ну куда мы тащился в такое время? – ныл он, словно капризный ребенок.