Гастон поёжился - его тонкий плащ не был рассчитан на осень в стране вечного лета, а пушного зверя здесь не водилось.

Климат менялся поразительно быстро. Ещё две недели назад было жарко, ещё две недели назад вся земля цвела, оплодотворенная розовым дождем, а уже сейчас - золотая осень...

– "Ну, это и к лучшему..." - с наслаждением, полной грудью вдохнув свежего осеннего воздуха и пряного запаха прелой листвы, подумал Гастон.
– "Хоть раз в жизни увижу настоящую осень, Золотую Осень... Как она описана в хронике Танкреда Бесстрашного... Буду потом рассказывать детям, внукам, потомкам... А почему бы и нет? Может, и я тряхну стариной, да напишу свою Хронику, как Танкред на склоне лет и назову её, назову её... Хроника... нет, Хроники Целестии... Неплохое название? Хм-м-м-м-м...". Гастон посмотрел на свои руки, размышляя, а смогут ли они... В самом деле, а смогут ли они держать перо, чтобы написать такое объемное и сложное повествование, которое, пожалуй, переплюнет и творение Танкреда...? Гастон поднял с земли тонкую палочку и взял её, на манер пера, но... палочка с хрустом переломилась....

– "Э-э-э-э, не-е-е-ет... Пожалуй, сам писать я все-таки не смогу... Перья будут ломаться... Слишком уж у меня руки да пальцы толстые, привыкшие скорее держать меч, чем перо... Придется нанять какого-нибудь смышленного карлика... Буду ему диктовать, а он уж будет писать вместо меня... Так и назову свою первую Хронику - "Отверженные"... А что - хорошее название - и подпишу - Хроника Гастона...".

Гастон вслух рассмеялся и на миг забыл и о холоде, и о неприятно кольнувшем его совсем недавно воспоминании о мрачном пророчестве Азаила, что вслед за гибелью Розовых Облаков наступит Ледниковый Период, возможно, на века - ибо нет больше того, что удерживало солнечное тепло, отраженное Морем, внутри Целестии, создавая парниковый эффект... Победа над Безликим и его Ордами далась тяжелой, слишком тяжелой ценой...

Перед глазами Гастона вдруг всплыл образ его старшего брата - долговязого и длинноносого сказочника с полудетскими глазами на выкате и из груди едва не вырвался звериный рык. Гастон выхватил из ножен меч и принялся рубить окружавшие его кусты своим серебристым мечом, который он держал в искусственной посеребрённой стальной руке, сделанной вместо ампутированной, карликами, чтобы задушить в себе плач...

Но в это время раздался отдаленный звук колокольчика и детские голоса...

Гастон устыдился своей слабости и быстро вложил меч в ножны.

На углу, куда уходила широкая тропинка, посреди почти нагих берез стоял большой черный монумент, недавно восстановленный самим Гастоном - такие монументы были поставлены Роландом Древним в качестве пограничных столбов на границах своего королевства - показалась коренастая приземистая фигурка в черном шерстяном плаще с черным колпаком, одетым на голову, закрывавшим лицо, с прорезями для глаз. Он опирался на длинный деревянный посох с колокольчиком, а рядом - по обе стороны - шли два ребенка - мальчик и девочка - мальчик лет 7, девочка лет 5 - в рваных стареньких, соответственно, шерстяных курточке и штанишках и платьице. Гастон взглянул на них и грустно вздохнул. Таких бродяг попадалось в последнее время немало. Многих не успели в свое время эвакуировать, но кто-то чудом и спасся, прячась по канавам и подземельям. Эти выжившие бедолаги теперь, когда все кончилось, группками или поодиночке, шли в населенные места. Многие были изуродованы страшными ранами, проказой, которую подхватили от отравленной воды или укусов зубастых цветов... Потерявшие родителей дети, потерявшие мужей жены или отцы и матери - детей... Разбитые судьбы, разбитые жизни, ничем не утешимая боль...

– Мил человек, где мы?... Я чувствую тебя... скажи на милость, мил человек, ради сирот, ради Создателя...
– дрожащим голосом прохрипел старик - отсутствие розовых пилюль уже сказывалось - старость брала свое в когда-то не знавшим старости и болезни мире!!!
– , опираясь на клюку.
– Сжалься над бедным прокаженным, потерявшим чудный приход, матушку и детишек, и над бедными сиротами без отца и матери, оголодавшими в конец...

Гастон взглянул на сокрытого под колпаком прокаженного и на молчаливых и таких не по-детски серьезных ребятишек, и сделал шаг навстречу.

– Ты дома, святой отец, ты дома...
– дрожащим голосом проговорил Гастон, протягивая навстречу руки.
– Ты всего в двух милях от Кронбурга, а перед тобой... принц Гастон...

Из груди старика раздался то ли смех, то ли плач - его плечи мелко затряслись... Он облегченно вздохнул и сказал:

– Ну все, детки... Вот мы и дома... С Его Высочеством мы не пропадем... Он муж достойный, точь-в-точь настоящий король из сказки... Ступайте!
– прокаженный подтолкнул детишек в спины и они робко зашагали навстречу страшному высокому человеку с седой как лунь длинной шевелюрой, изрезанными глубокими морщинами лицом и черными как ночь глазами. Гастон присел на корточки и ласково обнял детишек - он так мечтал иметь детей!
– и расцеловал их в бледные щечки. Детки заплакали, а Гастон сказал: "Все хорошо, все хорошо, теперь все хорошо", поглаживая их по головкам.

– Святой отец! Идемте со мной, я проведу Вас в замок - там Вас ждет достойный уход и лечение!

– Какое там лечение...
– махнул рукой обреченно старик.
– Пол лица сгнило, нос провалился, глаза нету... Да вокруг все - камнями кидают, да палками... Насилу дошли... Лишь бы детки спаслись, а мне уж одна дорога - на тот свет осталась...
– просипел старик.

Но Гастон, нахмурив брови, быстро подошел к старику и силком взял его под руку.

– Хватит с нас смертей! Хватит! И так почти никого не осталось... Феи помогут... Проказа излечима...

– Правда, милок?
– в голосе старика мелькнула надежда.

– Правда, отец... Только придется Вам чуть-чуть подождать тут... Я встречаю здесь кое-кого, а потом все вместе отправимся в город... Точнее, в то, что от него осталось...
– голос Гастона дрогнул...

Ждать пришлось недолго. Вскоре где-то недалеко за поворотом - как раз откуда вышел прокаженный священник с детьми - весело зазвенели бубенчики и показалась целая кавалькада прекрасных коней... Такой кавалькады Целестия, наверное, не видела ещё никогда, да, может быть, и не увидит никогда больше...