– Сколько?

– Около десяти человек.

– Вас понял, Крот. Продолжайте искать.

– Есть. До связи.

– Ладно, парни, - капитан обратился к своей команде.
– Давайте осмотрим второй этаж и будем убираться отсюда. Если честно, мне это место не нравится.

Остальные были такого же мнения. Никто не хотел задерживаться тут хотя бы на одну лишнюю минуту.

На этот раз первым пошел Макс. Каждая ступенька отдавалась жутким скрипом на весь дом. Что тут говорить, маскировка была безнадежно раскрыта.

Второй этаж оказался поухоженнее - ковровая дорожка, расстеленная в коридоре, выглядела относительно чистой.

– Куда теперь?
– прошептал солдат, глядя то вправо, то влево. Коридор вел в разные стороны. Отряд поднялся прямо посередине.

– Делимся. Команды те же. Мы - вправо, остальные в другую сторону. Что стоите? Пошли.

Тут было гораздо светлее, а в стороне коридора, куда направился командир, в самом конце горел светильник.

Стояла абсолютная тишина. Совсем никаких звуков, даже шумы с улицы не поступали внутрь. Дом был мертв. И от такого сравнения снова по спине пробежали липкие и очень холодные мурашки.

Командир остановился у последней комнаты и показал на дверь напарнику. Макс закусил губу и стал осторожно опускать дверную ручку. Замок поддался и открылся. Обменявшись взглядами, солдаты ворвались в комнату. Они выставили оружие, готовые в любой миг выпустить очередь, но затем так же одновременно убрали его.

Кругом висели ковры, а у стены на большой богатой кровати сидела маленькая девочка. Она находилась на самом краю. Черные волосы скрывали ее лицо, но по виду ей можно было дать не больше восьми лет.

– И почему вы меня не послушали?
– спросила она, не поворачиваясь.
– Пожили бы подольше.

Командир сразу узнал этот голос.

– Это она!
– воскликнул он. Макс сначала глянул на мужчину, затем на ребенка. Автоматы уставились на девочку. Ни один из бойцов команды спецназа еще в жизни не направлял своего оружия на детей. А тут все как один подняли его.

– Эх, теперь только испачкаем ковры, - пожала плечами девочка.
– А жаль... красивые...

Она вообще не обращала внимания на пришедших, даже ни разу не взглянула в их сторону. Просто встала и подошла к окну, отдернула занавеску и помахала рукой кому-то на улице. В ухе зашипел приемник.

– Сэр, это ребенок! Она... она машет нам, - в голосе солдата было удивление и испуг.

– Все под контролем. Мы ее видим.

– Эээ... вас понял.

Военные снова уставились на ребенка. Они ожидали увидеть тут кого угодно - террористов, маньяков-психопатов или еще кого-то похожего, но никак не это. Девочка развернулась и впервые посмотрела на капитана. И сейчас ему стало поистине жутко. Лицо было слегка приосунувшееся, а на голубых глазах читалась откровенная скука. Военные удивились. Маленькая девочка даже не испугалась больших солдат с автоматами. А вот они, как это было не стыдно сообщать, начали тревожиться, глядя на девчушку с очень бледной кожей. Оружия так никто и не опустил.

– Нужно было делать, как я говорю и все бы обошлось, - босая ступня заскользила по безупречному ворсу ковра.

– О чем...

Но капитан не успел договорить. Дверь, что они так легко открыли, закрылась сама собой. Макс кинулся и дернул ручку.

– Заперто!

– Что ты такое?
– крикнул командир, сжмая палец на курке.

Малышка тихонько погладила ступней ковер. Глаза в секунду расширились, став раза в два больше, и черты лица заострились, сделав его еще ужасней.

– Я - твоя смерть!
– прохрипела до неузнаваемости изменившимся голосом девочка.

Солдаты на улице во все глаза наблюдали за особняком, когда оттуда стали доноситься автоматные очереди. В окне комнаты на втором этаже замигал свет. Потом раздались крики и все стихло. Военный, что сидел перед домом выждал немного и хотел идти внутрь, как из дома, из всех его дверей и окон брызнула кровь. Она фонтаном изверглась из особняка, залив опушку. Трава, земля, деревья и стены дома - все покрылось кровью, будто летним ливнем. Не хватало только радуги... Но потом все стихло окончательно.