занимал в культуре своего времени, и в частности в развитии античной драмы,

– тогда выяснится, почему конец античной героической трагедии оказался

началом для многих линий не только античного, но и общеевропейского

литературного процесса.

"1 "

Год рождения Еврипида не известен достаточно достоверно. Античное

предание, по которому он родился в день битвы при Саламине, представляет

лишь искусственную конструкцию, связывающую имя третьего великого трагика с

именами его предшественников, - поскольку Эсхил в самом деле участвовал в

Саламинском сражении, а шестнадцатилетний Софокл выступал в хоре юношей,

прославлявших одержанную победу. Тем не менее эллинистические историки,

очень любившие, чтобы события из жизни великих людей вступали между собой в

какое-либо хронологическое взаимодействие, без особой ошибки могли

рассматривать Еврипида как представителя третьего поколения афинских

трагиков: его творчество действительно составляло третий этап в развитии

афинской трагедии; первые два вполне обоснованно связывали с драматургией

Эсхила и Софокла.

Хотя Еврипид был моложе Софокла всего на двенадцать лет (он родился

скорее всего в 484 г. до н. э.), эта разница в возрасте оказалась в

значительной степени решающей для формирования его мировоззрения. Детство

Софокла было овеяно легендарной славой марафонских бойцов, впервые

сокрушивших могущество персов. Десятилетие между Марафоном (490 г. до н. э.)

и морским сражением при Саламине (480 г. до н. э.) прошло в Афинах не без

внутренних конфликтов, но в конечном результате победа греческого флота (с

участием многочисленных афинских кораблей) над персами естественным образом

воспринималась как завершение дела, начатого на Марафонской равнине. Сияние

славы, увенчавшей победителей, озаряло юношеские годы Софокла, который, как

и большинство его современников, видел в успехах своих соотечественников

результат благоволения к Афинам могущественных олимпийских богов. До конца

своих дней Софокл верил, что божественное покровительство никогда не покинет

афинян, и эта вера даже в годы самых тяжелых испытаний помогала ему

сохранять убеждение в устойчивости и гармонии существующего мира. Этим

объясняется - при всей глубине возникающих в его трагедиях нравственных кон-

фликтов - та классическая ясность линий и скульптурная пластичность образов,

которые до сих пор восхищают в Софокле читателя и зрителя. С Еврипидом дело

обстояло иначе.

Победа при Саламине, создавшая исключительно благоприятные предпосылки

для роста внешнеполитического авторитета Афин, не сразу привела к столь же

заметному укреплению их внутреннего положения. Противоречия между

реакционной землевладельческой аристократией и набирающей силы демократией

не раз выливались в острые политические схватки, в результате которых не од-

ному государственному деятелю, известному своими заслугами перед отечеством,

пришлось навсегда покинуть арену общественной борьбы. Только к середине

сороковых годов V века новому вождю демократов Периклу удалось основательно

потеснить своих политических противников и более чем на пятнадцать лет

встать во главе афинского государства; этот период, совпавший с порой

высочайшего внутреннего расцвета Греции, до сих пор носит название "века

Перикла".

Но и "век Перикла" оказался очень непродолжительным: разгоревшаяся в

431 году Пелопоннесская война между двумя крупнейшими греческими

государствами - Афинами и Спартой, каждое из которых возглавляло коалицию

союзников, - выявила новые противоречия внутри афинской демократии. В то

время как ее торгово-ремесленная верхушка, заинтересованная во внешней

экспансии, стремилась к войне "до победного конца" и находила себе поддержку

среди ремесленников, производивших оружие, и в беднейших слоях демоса,

обслуживавших морской флот, основная масса аттического крестьянства страдала

от опустошительных набегов спартанцев и чем дальше, тем больше тяготилась

войной и связанными с ней жертвами; голос этой части афинских граждан мы

можем до сих пор слышать в комедиях Аристофана. Внутренний разлад среди