Измученный, я проспал все время полета… Когда я протер глаза, самолет шел на посадку, и через несколько минут я уже докладывал НД по телефону о своем возвращении.

— Значит, ты отсутствовал ровно шесть часов, — заключил НД. — Поздравляю, ты оперативен. Только результаты у нас с тобой пока плачевные. Я бы на твоем месте опять побеседовал со служанкой, то бишь с наследницей. На вилле спокойно. Об этом мне только что доложил комендант.

— Что показал химический анализ?

— Ничего. Состав яда по-прежнему неизвестен. Правда, для некоторых исследований понадобится еще какое-то время, — добавил НД в утешение.

Следующий разговор, из этой же будки телефона-автомата, я провел с полковником.

— Будь любезен, Глеб, возьми свою записную книжку и внеси это путешествие в графу своих личных расходов. Я тебе сразу сказал, что ничего во Вроцлаве ты не найдешь. Потому что узел находится здесь. И именно здесь нужно энергично взяться за дело, искать твердый, четкий след…

В ярости я повесил трубку. Внес в записную книжку цену билетов на самолет плюс проезд на такси до музея. Вместе со стоимостью двух марок «За лот», которые я неудачно обменял возле филателистического магазина, расходы по расследованию преступления из моих личных средств уже вдвое превышали мой месячный оклад!

Смеркалось, когда я снова поднялся на второй этаж виллы. Снаружи за домом незаметно вели наблюдение двое сотрудников в штатском.

Девушка, открывшая мне дверь, напоминала чересчур выросшую Красную Шапочку (из тех, что не боятся волков). Я собрался было посоветовать ей быть осторожнее, но при виде ее бицепсов от своего намерения отказался…

— Моя племянница — спортсменка, — окончательно развеяла мои опасения наследница. — Плавает, бросает копье.

Вспугнутая моим приходом, наследница быстро прикрыла газетой старые марки Венгрии, она как раз занималась ими. После того как Красная Шапочка была отправлена на кухню, служанка успокоилась.

— Очевидно, вы пришли мне сообщить, что убийца моего родственника и его жены арестован, украденные марки найдены и будут мне возвращены?

Меня поразила ее бесцеремонность. Такого я никак не ожидал. За несколько часов наследница неузнаваемо изменилась: неожиданное богатство ударило ей в голову.

— К сожалению, нет. Таким известием я еще не могу вас порадовать. И надеюсь, что все марки в альбомах остались на своих местах, до определенного времени вы не будете их переклеивать, обменивать, продавать? Ибо это затруднит или даже погубит расследование, — заметил я, думая о возможности новой кражи.

— Извините, но марки являются моей личной собственностью!

У меня вертелось на языке, что, вероятно, не все они являются исключительно ее собственностью, что часть коллекции должна была еще в сорок восьмом году попасть в музей, но была украдена, а следы, как оказалось, ведут прямо сюда… Но пока я не имел права говорить об этом.

Наследница обиделась. Молча мерила она меня пронзительным взглядом. На нынешней стадии расследования изъять коллекцию было невозможно, поскольку подозрения основывались только на показаниях доктора Кригера. Я все еще слишком мало знал о двух убийствах и кражах и о том, что же произошло с марками десять лет назад на пути от банка до музея!

Чтобы успокоить наследницу, я повторил, что речь идет о предмете наследования и до момента утверждения ее в правах трогать марки нельзя.

— Странно вы рассуждаете, — услышал я в ответ. — Вы считаете марки недвижимостью, товаром. Но над вами посмеются, если вы, например, захотите их застраховать!

«Какой она стала задиристой и умной! Не пролез ли сюда за нашей спиной кто-то третий? Сам Посол, например?…»

После минутного раздумья я спросил примирительно:

— А не знакома ли вам фамилия Канинхен?

— Нет.

— Может быть, эта фамилия встречалась в письмах, которые получал из Эрфурта ваш трагически погибший родственник?

— Не знаю. Вы же слышали от его жены, что мы обменом не занимались.

Наследница сидела за письменным столом, напоминая нахохлившуюся наседку. Было ясно, что сама она откровенно ничего не скажет. Только этим она и отличалась от своей покойной хозяйки. В остальном они были похожи как две капли воды…

— Жена вашего родственника рассказывала мне об одном коллекционере, который должен был посредничать в обменных операциях с Эрфуртом.

— Ничего об этом не знаю! — отрезала она. Я встал, собираясь уйти, как вдруг мне вспомнилась… «Норвегия», о которой говорила вдова. Я взглянул на шкаф.

— Здесь недостает одной марки Норвегии…

— Ну и что? Может, вы думаете, это я взяла? О-о, подозревать легче всего… Если я его встречу, то подам в суд и ему придется сразу же отдать! — решительно заявила наследница.