– Грюнд, у меня голова кругом...

– У меня тоже, - грустно сказал он, - Ладно, спи, завтра с утра пораньше летим к Мышкину-Ферроу, - и он, чмокнув меня в макушку, вышел.

Да, у всех в шкафу скелеты, у Грюнда их особенно много. Эта мысль приходит мне в голову не первый раз и не второй, альбинос не устает преподносить сюрпризы.

Я отправила голосовое сообщение Снежинке с извинениями, она перезвонила и мы с ней поболтали, как в старые добрые времена.

Утром мы позавтракали в гостинице, как ни в чем не бывало, будто разговор о ребенке и Искре мне приснился. Пока мы расправлялись с тыквенной кашей, альбинос успел довести меня до белого каления расспросами о Даниэле, я сдалась и все выложила. Грюнд тут же присмирел.

– Я знаком с некст Гата, - заметил он.

– Да, я тоже смотрела ее эгофайл, - ответила я.

Грюнд расстроено покачал головой

– Что?

– Прости, что говорю тебе это, но в жизни она еще интереснее.

Я вздохнула

– Не сомневаюсь что она скопище всех мыслимых и немыслимых достоинств. Что же, за Даниэля можно только порадоваться, раз он смог ее заинтересовать.

– Да нет. Не стоит за него радоваться. Она очень умна и очень амбициозна. Ничего серьезного между ними быть не может.

– Угу, значит, будем радоваться за меня.

– Ты, - Грюнд посмотрел мне в глаза, - простишь его?

Я скривилась, ну что за человек, никакого понятия о приличиях, персональном пространстве и личных тайнах.

– Грюнд, я поклялась сделать для него все и больше, поклялась первая. Как ты думаешь, я прощу его?

– Не играй. Одно дело простить на словах и по обязанности, а другое - простить на деле.

– Грюнд, я приму любое его решение и буду рада, если он сможет вернуться ко мне и вернуть все, как было. Но я смогу его отпустить, если он захочет уйти. Насильно мил не будешь, слышал такое?

– И мстить не будешь?

– Буду. Буду страшно, изощренно мстить, - заверила я.

Грюнд напряженно всматривался в меня, но заметив смешинки в глазах, расслабился. Потом сам хитро прищурился

– Тот с Дезерт или донжан?

– Грюнд, ну какой же ты все-таки страшный человек! Никогда за тебя замуж не выйду, и не мечтай.

Мы посмеялись, а после Грюнд опять резко сменил настроение, став серьезным, и заговорил о деле.

– Знаю, что играю не по правилам, но что бы ты делала на моем месте? Если бы ты была Грюндером?

– Я могу тебе ответить, что если бы я была Грюндером, то получила бы другое воспитание и мыслила б совершенно иначе, чем мыслю сейчас.

Грюнд скривился, признавая мое право 'отбрить' его.

– Но я так не скажу.

– И?

– Я бы спихнула проблему на Шур, пусть попытаются приструнить вассала, заручиться уверенностью, что он больше никого не убьет.

– М-да... Но ты понимаешь, что если он все же сорвется, то виноваты будем мы, Грюндеры.

– Почему? Кто добудет доказательства вины?

– Да ты же и будешь свидетельствовать, если припрут...

– Свидетельствовать... Мои мысли - это лишь мои мысли, доказательств-то никаких нет. Если бы была хоть малейшая зацепка, шерифы бы ее не упустили. Ты же знаешь, они опросили всех.

– Сбоящие врата. Одна надежда на то, что, пообщавшись с этим Мышкиным, я смогу принять решение.

– Я очень удивлюсь, если вам удастся пообщаться.

– А вот тут ты, кошечка моя, постарайся сделать так, что б мы с ним все-таки поговорили.

– Грюнд, не сходи с ума, Мышкин и со мной-то практически не разговаривал. На него никто не может повлиять.

– Ладно. Там разберемся.

Мы прилетели как раз вовремя, перехватив Мышкина, собиравшегося в поля. Я представила мужчин друг другу, и Грюнд демонстративно снял свою 'душу' и отдал мне. Конечно же, он мог иметь на себе 'жучок' и не один, но пусть в разговоре докажет своему собеседнику, что не 'пишет' его.