–  Ассельна, случаем, тем же даром не обладает?
– поинтересовался я.

–  Не могу сказать, - призналась Люция.
– Но след ее теряется где-то в окрестностях Манеисского княжества.

Что же, вначале Энафар.

Моей частью в подготовке путешествия стала добыча летающего экипажа. Несмотря на все усилия огнеметателей, экипажи их производства покидать территорию княжества не имели права якобы для проверки безопасности полетов. Не лучше дела обстояли у оборотней с ключниками. И даже слово знаменитого Мастера-дракона было бессильно переломить упрямство Совета Орденов во главе с Берсаем. Зато производство вертолетов Сарендины активно налаживалось по всему Шеехру, опять же - "в испытательных целях". Я не особо интересовался политикой, но новости долетали и до меня.

Мои помощники даже не обсуждали, кому именно следует уламывать Сарен… увы, всего лишь Дису. Я должен был поведать женщине, сохранившей за собой имя госпожи Грит и право собственности на важное изобретение, романтическую историю о моей неземной любви к Ассельне и желании совершить подвиг - спасти ее брата ради благосклонности возлюбленной.

Зимой Сарендина обосновалась в манеисской квартире. Туда лежал мой путь на следующий день после первого совещания. В воздухе кружили мелкие снежинки, таявшие, недолетая до земли. Слабое солнышко играло в прятки за белыми растрепанными тучами. В Манеисе никогда не бывает настоящих зим, таких, как в Гриврисе - с метелями, морозами. Помнится, там моя южная душа сворачивалась в плотный клубок и леденела. Как живут люди северней Гривриса - не представляю. Говорят, в некоторых областях Шальты небо от холода окрашивается во все цвета, и это явление зовется северным сиянием.

Женщина открыла дверь сразу, и я удивленно разинул рот. Вместо неухоженной неряхи меня встретила аккуратная, красивая молодая женщина лет двадцати семи на вид. Шикарные волосы золотились, собранные в две толстые косы. Длинное платье было чистым и выглаженным.

–  А ты не изменился вовсе, - невесело усмехнулась она, верно разгадав причину замешательства гостя.

Она сделала шаг в сторону, пропуская меня в прихожую, захлопнула дверь и повела через большую залу в кухню, поинтересовавшись через плечо.

–  Ненасытная Вольница желает и дальше портить жизнь излюбленной жертвы?

По идее я должен был оправдываться, но не стал. Я делал свою работу и единственное, о чем переживал, так о гибели изначальной Сарендины.

–  Молчишь, - укоризненно покачала она головой и присела на стул.

–  Я не хотел ее смерти, - я поискал глазами, куда бы сесть и выудил из-под стола табуретку.

–  Как и моего перемещения сюда, как и поступка, который вы сочли предательством. А я всего лишь желала любви! Любви, которую не получила в родном мире!
– запальчиво сказала она.

Я почувствовал себя неуютно. Если она заплачет, я уйду. Не выношу слез. От них хочется спрятаться куда-нибудь поглубже, подальше, законопатить все дырочки, связывающие с внешним миром…

Но она не заплакала, только пожаловалась:

–  С тех пор, как я здесь, все стремятся использовать меня. Даже он. В первую очередь он, - она отвернулась к окну.
– Ему и ребенок наш не нужен. Только вертолеты, будь они прокляты! Я не обязана жить за нее! Не обязана воплощать в жизнь чужие мечты! У меня собственные имеются!

Меня неприятно удивило, что при произнесении столь эмоциональной речи она неподвижно сидит на стуле - безвольная и сломленная.

–  Мне жаль, Диса. Прости, если сможешь, - поддавшись порыву, я встал перед ней на колени. Прости за то, что исковеркал твою жизнь.

–  Паркет грязный, Ванитар, - не оценила она.
– Не тебе просить прощения, а Берсаю. Я еще не вступила в Орден, и не вступлю, если он не изменит своего отношения. Я не нужна ему, и сын, которого ношу под сердцем, не нужен.

Всевеликий, мне лучше не заикаться о цели визита. Я не имею права о чем-то просить эту женщину.

–  Мне жаль.

Я встал и поклонился, собираясь сбежать и никогда больше не переступать порог квартиры Дисы.

–  Не торопись, - она подняла голову.
– Ты не просто так пришел. Экипаж нужен, по глазам вижу.

–  Нужен, - не стал врать я.
– Для опасного дела.

Она кивнула, сходила за шапочкой слухаря, нацепила ее на голову и минут пять пребывала в прострации, невидяще глядя в одну точку и лишь изредка шевеля губами.

–  Ступай в вертолетный центр, выберешь любой.

Я снова ей поклонился.

–  Чем-нибудь я могу…

–  Помочь?
– грустно закончила она мой вопрос.
– Разве что продать рецепт самого сильного на свете приворотного зелья для Берсая. Этот человек любит себя и собственную должность. Да о чем я, тут приворотное зелье бессильно, - она вздохнула.
– Иди. И удачи тебе, Охотник.

Я не стал задерживаться в ее квартире, побежал забирать экипаж, чтобы возница отвел его на крышу Вольницы. На душе было гадко.