– Огненко, - отозвался Александр Петрович.

– Огненко, - повторила регистраторша, заполняя титульную страницу карточки.

– Имя и отчество.

– Александр Петрович.

– Хорошо. Вот вам, - сказала женщина, протягивая старику карточку.
– С ней идете к врачу.

– А куда идти?
– спросил Александр Петрович.

– Второй этаж, кабинет 222.

– Спасибо, - пробормотал Александр Петрович.
– Это все?

– А что вы еще хотите? Чтобы я вам вальс Бостон станцевала? Все. Следующий.

– Да не надо мне ваш вальс, - пробормотал Александр Петрович, направляясь к лифту.
– С меня вполне хватило бы человеческого обращения.

Старик прошел к лифту и нажал кнопку вызова, затем еще раз и еще. Как бы он хотел оказаться где угодно, только не здесь. Белые халаты, свойственные поликлиникам запахи, толпа народа. Александр Петрович снова нажал кнопку вызова. Индикатор движения лифта застрял на цифре 5.

– Что же так долго?
– пробормотал Александр Петрович, раз за разом вдавливая кнопку вызова в панель.

– Мужчина, что вы так нервничаете?
– спросила женщина в белом халате, подходя к лифту. На бейджике на груди было написано: Галина Юрьевна. Врач-невропатолог.
– Вы разве не знаете, что нервы надо беречь?

– Где ты на меня взялась?– подумал Александр Петрович, а вслух произнес.
– Слышал такое. Говорят, нервные клетки не восстанавливаются.

– В вашем возрасте уж точно, - заметила Галина Юрьевна.
– Поэтому перестаньте насиловать кнопку вызова. Она ни в чем не виновата.

– Пожалуй, вы правы, - пробормотал Александр Петрович, оставляя кнопку в покое. Взгляд уткнулся в пол, выложенный зеленой плиткой, руки принялись мять уголок карточки.

– Вам какой?
– спросила врач, когда лифт спустился и они вошли внутрь.

– Второй этаж, будьте добры, - отозвался Александр Петрович.

Дверцы лифта закрылась и кабинка понеслась навверх. Спустя мгновение Александр Петрович вышел из кабинки и принялся искать кабинет 222.

– 200...205...214...220..., - бормотал Александр Петрович, двигаясь по коридору поликлиники.
– 222. Кто крайний?
– спросил старик, обращаясь к веренице людей, расположившихся у двери с табличкой "222".

– Наверное, я, - отозвался щуплый парнишка, бросив взгляд на старика.

– Тогда я буду за вами, - сказал Александр Петрович, прислоняясь к стене. Он бы с радостью присел на лавочку с поролоновой седушкой, но они все лавочки поблизости оказались заняты. Александр Петрович посмотрел на толпу, собравшуюся перед кабинетом, и вздохнул, часа два, как минимум, придется здесь просидеть.

– Надо было что ли газету какую купить?– подумал Александр Петрович. – Ну, что ж тут поделаешь уже? Придется стенки рассматривать.

Дверь в кабинет под номером 222 открылась, выпуская посетителя, девушку лет двадцати в узких джинсах и кофточке, и закрылась за старухой с карточкой, толщине которой позавидовала бы даже Библия.

Час прошел, два, а Александр Петрович все также стоял перед дверью, ведущей в кабинет 222, правда, теперь он не стоял у стенки, а сидел на лавочке. Наконец-то подошла и его очередь. Старик поднялся с лавочки и вошел в кабинет.

– Здравствуйте, - поздоровался Александр Петрович с врачом, мужчиной сорока-сорока пяти лет, с маленькими усиками. Врач сидел за столом и что-то записывал в карточку, одной из множества, стопкой стоявшей рядом на столе. Напротив врача сидела девушка и также водила ручкой по бумаге.

– Ассистентка, - догадался Александр Петрович.

– Здравствуйте, - отозвались и врач и ассистентка.
– Присаживайтесь, - сказал врач, указывая на стул, прислонившийся к письменному столу.
– Подождите немного. Мне надо заключение дописать.

– Конечно, конечно, пишите, - сказал Александр Петрович и принялся рассматривать помещение. Небольшая комнатка с двумя состыкованными письменными столами, стеклянный шкаф с папками и карточками за спиной у ассистентки, еще какой-то шкафчик за спиной у врача, вешалка, одиноко стоявшая у двери, и кушетка у стены. Александр Петрович заглянул в окно. В воздухе кружился снег.

– Первый зимний снег, - пронеслось в голове у Александра Петровича. – Зима все-таки пришла.

Снег начал идти еще ночью. И когда Александр Петрович вышел из дома, все вокруг уже было покрыто белым мохнатым одеялом зимы. Машины и дорога, крыши домов и деревья. Ничто не укрылось от этих маленьких невесомых белокрылых звездочек. Александр Петрович вспомнил, как обрадовался, увидев снег. Он любил зиму и не понимал, почему ее не любят другие. Холодно говорят.