Александр Петрович отбросил одеяло в сторону и свесил ноги с кровати.

– К черту старость, к черту боль в суставах, к черту болезни. Я должен действовать. Я не могу себе позволить тратить время впустую. Только не сейчас. У меня его и так немного осталось.

Что-то мокрое и холодное коснулось его пятки. Старик глянул вниз и увидел нос Шарика, торчащий из-под кровати.

– Шарик, дружочек, ну, доброе утро, - сказал Александр Петрович и потянулся рукой к носу Шарика. Собака высунула голову и посмотрела на старика. Из-под кровати послышался стук собачьего хвоста о паркет.

Старик щелкнул Шарика по носу и поднялся с кровати. Часы на тумбочке показывали 8:35.

– Мы с тобой Шарик, как всегда, остались одни на хозяйстве, - Александр Петрович надел тапочки и пошлепал на кухню. Шарик выбрался из-под кровати и побежал за ним, мотыляя хвостом из стороны в сторону.

– Что у нас сегодня на завтрак?
– Александр Петрович принялся звенеть крышками кастрюль, стоявших на плите. Заглянув в сковородку, он увидел жареную картошку, яичницу и несколько котлет. В одной из кастрюль оказался борщ, в другой - компот.

– Ну, Шарик, сейчас мы с тобой попируем, - улыбнулся старик и посмотрел на собаку, сидевшую у ног.
– Не знаю, как ты, а вот я уже не скоро буду пировать.

Легкая грусть появилась в его голосе.

– Пойду я Шарик, что ли зубы почищу... да и умыться не мешало бы, - сказал Александр Петрович, направляясь к выходу из кухни. Но войдя в ванную, старик подумал, что хорошо было бы не только умыться, но и принять ванну. Будет ли у него еще когда-нибудь хотя бы одна возможность помыться? Сможет ли когда-нибудь его старое тело снова понежиться в теплой воде?

Александр Петрович вставил в ванную заслонку и включил краны с горячей и холодной водой. Затем посмотрел в зеркало, висевшее над умывальником, и произнес, коснувшись рукой щеки:

– Желтый ты какой-то, Сашка. Глаза впавшие. Иссохший весь. Правду Надюша говорит - кожа да кости. Таким ли ты хотел закончить свою жизнь? Старик. Доживающий свой век больной старик. И умрешь ты даже не от старости, а от болезни, - Александр Петрович смахнул слезинку, выступившую на глазу.
– Что с тобой происходит, Сашка? Не плакал же раньше никогда, а тут что ни день, то слезы. Чувствуешь близкую смерть? А умирать страшно. Что ждет тебя там, по ту сторону жизни? Новая жизнь, как проповедует религия или забвение, тихое спокойствие, не обремененное жизнью?

Александр Петрович включил кран над умывальником и умылся, затем почистил зубы, выключил воду и вытер лицо полотенцем. Взгляд его снова устремился к зеркалу.

– Наверное, правду говорят, что прожить жизнь надо так, чтоб больше не хотелось. А мне-то хочется. Нет у меня удовлетворения от прожитой жизни. Вот тут чувствую…, - Александр Петрович положил руку на грудь, - чувствую, что можно было прожить жизнь иначе. Где-то я ошибся. Знать бы где да только не все ли равно уже. Прошлое не вернешь, настоящее не радует, а будущего и нет совсем, - Александр Петрович вздохнул и тихо повторил.
– Нет совсем... Ну, хорош горевать. Все равно ничего уже не изменишь. Постарайся сделать так, чтобы хотя бы на смертном одре не пришлось слезы лить. Делай то, что задумал, а там будет так... так, как и должно быть.

Александр Петрович наклонился и потрогал воду в ванне.

– В самый раз, - удовлетворенно сказал старик. Раздевшись, он забрался в ванну и погрузился в воду по плечи.

– Как хорошо-то, - пробормотал Александр Петрович, закрывая глаза. Старик чувствовал, как горячая вода обволакивает тело, ласкает его и расслабляет. Блаженная улыбка появилась на лице Александра Петровича. Почему-то в памяти всплыло его детство. Вот он босоногий мальчишка в дырявых штанишках, штопанной рубашонке и отцовской кепке, бегающий под дождем во дворе отчего дома. А вот он уже в школе. И в снег и в дождь, вставая чуть свет, он брал свой потертый ранец и отправлялся в другое село на занятия. Ему всегда нравилась литература. Толстой, Достоевский, Шекспир, Гоголь - когда-то были его любимыми писателями. Приходя со школы, он зажигал керосиновую лампу, забирался на печку и погружался в воображаемый мир, так мастерски нарисованный автором. Да, в детстве читать он любил. Именно тогда он и попробовал писать. Надолго его не хватало, но это занятие он любил. В то время это занятие казалось ему чем-то очень похожим на волшебство. Ты чувствуешь себя богом, создаешь мир, населяешь его людьми, заставляешь их любить или страдать, смеяться или плакать.

Александр Петрович почувствовал, что засыпает, а еще он ощутил ноющую боль в подреберье. Старик открыл глаза и сел.

– Нет, надо выбираться отсюда, - сказал он, поднимаясь на ноги.
– Пора отвыкать от всех этих излишеств.

Спустя несколько минут Александр Петрович вышел из ванной и прошел в зал.

– А ну, Шарик, уступи место старику, - сказал Александр Петрович, сгоняя собаку с дивана.
– Что-то меня горячая вода разморила немного. Вялость какая-то в теле. Фух.

Александр Петрович лег на диван и закрыл глаза. Грудь старика тяжело поднималась и опускалась, как будто он находился перед этим не в ванной, а в тренажерном зале. Шарик, покинув диван, нашел себе новое место под лежбище - кресло. Умастившись в кресле, он положил голову на лапы и принялся наблюдать за стариком.

– Странная все-таки штука жизнь, - пробормотал Александр Петрович.
– Когда ничто тебя не тревожит, ты даже и не замечаешь ее. Ты живешь - и все. Идешь в школу, поступаешь в вуз, работаешь, любишь, создаешь семью, растишь детей. Но когда на твоем жизненном пути появляется старуха с косой, ты начинаешь задумываться о таких вещах, о которых никогда и не думал раньше - что есть жизнь? что управляет человеком - судьба, бог, рок? почему человек несчастлив? что делает его несчастным? Удивительные вопросы. Недаром над ответами на эти вопросы веками бились лучшие умы человечества. И что удивительно, так никто и не смог сказать ничего конкретного. Предположения и только предположения. Как же все-таки удивительна жизнь. Сколько загадок, сколько тайн. Будь мне дан второй шанс, я бы посвятил жизнь познанию. Это же так интересно и захватывающе. Смотреть, наблюдать, познавать, быть ребенком, который делает первые неуверенные шаги по жизни. Почему же я когда был маленьким, хотел быстрее стать взрослым? Почему я не берег свое детство? Обидно... обидно смотреть назад и понимать, что жизнь, которую ты прожил, можно было бы прожить иначе. А кто виноват? Государство? Общество? А может сам человек? Невежественен человек, невежественны и поступки его. Ограничен человеческий разум, он ищет удовольствия, но не ищет удовлетворения. Как обидно... как обидно мечтать о лучшем, но довольствоваться посредственным. Вот если взять к примеру меня, мою жизнь. Шарик, вот что ты скажешь?
– Александр Петрович свесил ноги на пол и посмотрел на дремавшую в кресле собаку.