Китайских бойцов-интернационалистов действительно было немало в Красной армии, здесь были некоторые отдельные части полностью из китайцев, а в Москве при РВС был даже отдельный штаб китайских отрядов под началом китайского большевика Шен Ченхо. Китайских граждан в большом количестве завозили в Российскую империю в 1914–1917 годах в качестве дешевой рабочей силы, призванной заменить ушедших на фронт русских мужиков, и они составляли что-то вроде трудармий у большевиков позднее или стройбатов Советской армии в годы «развитого социализма» при Брежневе. К кровавым годам нашей Гражданской войны эта масса забытых в чужой стране, малограмотных, плохо понимающих по-русски, увлеченных пропагандой новой идеи всеобщего братства китайцев в основном подалась в Красную армию. Здесь исполнительные, терпеливые и неболтливые китайские товарищи пришлись большевикам очень кстати, из них составляли целые роты и батальоны, но по той же причине небольшой грамотности и плохого знания языка в ЧК массово китайцев не брали. Уж разведчик из такого не говорящего по-русски и имеющего экзотическую внешность чекиста точно бы не получился. Поэтому страшные рассказы о толпах китайских палачей в кожанках, следовавших за спиной то ли Фрунзе, то ли Якира, практиковавшихся на пленных белых в экзотических азиатских пытках, остаются все же по большей части легендами послереволюционных лет. И вряд ли какой-то историк назовет вам фамилию китайца, занимавшего в те годы хоть сколько-нибудь высокую должность в ВЧК.

Корейских бойцов в рядах РККА и красных партизан в Сибири и на Дальнем Востоке тоже хватало, из них собирались под началом О Ха Мука создать целую «Корейскую народную армию» и отправить ее экспортировать в Корею социализм. Но до сорвавшегося похода успели создать только одну корейскую бригаду интернационалистов в Красной армии и почему-то под началом партизанского вожака – грузина Нестора Каландаришвили. Грузинский командир корейской бригады Каландаришвили по прозвищу Сибирский дед из осевших в Сибири после каторги анархо-террористов даже ездил в Москву докладывать Ленину о создании «Корейской красной армии» и подготовке броска в Корею. Но здесь ЦК отменил этот эксперимент, а сам «корейский главком» Каландаришвили зимой 1922 года погиб в засаде белых партизан в Якутии.

В те же годы в России действительно оказалось много иностранных эмигрантов, временных рабочих и военнопленных из германской, австро-венгерской и турецкой армий, освобожденных из плена после революции. И часть этого иностранного десанта действительно активно встала на сторону большевиков, дав целую многотысячную армию движения интернационалистов, основу будущего Коминтерна. В Красной армии действительно были целые крупные воинские соединения из чехов, немцев, венгров, сербов, корейцев и т. д. А также из ставших для Советской России к тому времени иностранцами литовцев, латышей, эстонцев, финнов и поляков. Из них создавали смешанные или даже однонациональные «интербригады», «интердивизии» и «интерполки». Для самых крупных национальных формирований такого рода в Красной армии даже издавали на их языке советские газеты, от венгерской «Рогам» до китайской «Дунфан Чуншэ» – венгры и китайцы в Красной армии оказались наиболее организованными и боеспособными интернациональными вкраплениями, такие далекие друг от друга и непохожие народы.

Но все эти разноязыкие интернациональные отряды по большей части сосредоточились именно в войсках. На специфическую работу в ЧК из этого вавилонского смешения революционеров годились далеко не все. Большая часть известных интернационалистов нашей Гражданской войны поэтому сделала карьеру в Красной армии, как лихой хорват кавалерист Томо (Олеко) Дундич, серб Данило Сердич, китаец Пау Тисан или целая плеяда знаменитых «красных латышей», а также в партизанских красных отрядах Дальнего Востока, как кореец О Ха Мук. Или же предпочитали вести агитаторскую работу среди соотечественников в ранге большевистских комиссаров, как чешский писатель и автор «Похождений бравого солдата Швейка» Ярослав Гашек или будущий коммунистический глава Югославии Иосип Броз (тогда еще не Тито, эту партийную кличку он получит позднее уже в югославском коммунистическом подполье). Или прославляли «Дни, которые потрясли мир» литературным талантом, как умерший от тифа в России американец Джон Рид.

Если в Красной армии и партизанских красных частях численность таких интернационалистов достигала в те годы сотен тысяч бойцов, то в ЧК же из этой интернациональной армии пошли немногие. Почему-то наиболее охотно в чекисты брали венгров, они, не являясь самым крупным по численности иностранным вкраплением в ЧК времен Гражданской, дали истории наших спецслужб наиболее заметные фигуры интернационалистов-чекистов. Еще в 1918 году резидент британской разведки МИ-6 в России Хикс сообщал в Лондон, что из большой массы пленных бывшей Российской империи именно венгры сотнями записываются в красные части и в ЧК, в отличие от немцев, чехов, австрийцев или турок. Здесь и будущий премьер-министр социалистической Венгрии – Имре Надь, по не подтвержденным документами данным причастный даже к расстрелу командой Юровского царской семьи в Екатеринбурге; сорок лет спустя Надь сам закончит свои дни жертвой советского КГБ, на службу которому пошел когда-то молодым революционным венгром. В материалах следственной комиссии колчаковцев по делу о расстреле царской семьи среди причастных к расправе чекистов мелькают и другие явно мадьярские фамилии: Хорват, Фекети, Вергази.

Из венгров в ЧК и Эрне Светец, уже после Гражданской войны убитый на Дальнем Востоке в перестрелке с бандитами в 1925 году. Здесь и Деже Фрид, бывший пленный австро-венгерский лейтенант и большевик, забрасываемый ЧК в тыл белым в Забайкалье и бежавший из японской тюрьмы в Уссурийске, он пройдет школу Коминтерна и погибнет на очередном интернациональном фронте в боях за Мадрид в Испании в 1936 году. Там же под именем «генерала Лукача» в 1937 году в должности командира 12-й интербригады погиб в бою другой известный венгр-чекист Мате Залка, вступивший в ЧК в 1921 году, а в 20-х годах возглавлявший в Москве Театр революции. Один из главных вожаков движения пленных венгров, присоединившихся к революции в России, бывший офицер австро-венгерской армии Дьюла Капитан, в рядах ЧК руководил подпольной борьбой в Сибири в тылу у Колчака. После Гражданской войны Капитан заброшен в Германию для руководства выступлением коммунистов в Гамбурге в 1923 году, умер он в Москве в 1929 году в должности сотрудника Разведуправления Красной армии. Одним из первых в числе «красных мадьяр» пошедший за большевиками офицер австро-венгерской армии Карой Лигети тоже успел побывать в ЧК, он заброшен позднее в подполье в тыл колчаковцам, где арестован их контрразведкой и в 1919 году расстрелян белыми в Омске.

Из всех этих венгров-чекистов наиболее высокий пост занимал Ференц Патаки, вступивший в ряды ВЧК в 1920 году, он после Гражданской войны некоторое время командовал всеми войсковыми частями ГПУ. Затем Патаки перешел на хозяйственную работу в ВСНХ и занялся научной деятельностью, но Вторая мировая война вновь призвала венгерского интернационалиста в ряды спецслужб, в 1943 году он был заброшен в тыл немцам, где попал в плен и был казнен в родной Венгрии.

Считается «мадьяром» в рядах ЧК и достигший больших постов Яков Бодеско, хотя он по национальности был румыном из числа пленных солдат Австро-Венгрии, его настоящее имя Михали Бодеску, и его правильнее тогда было бы звать «красным валахом». Он еще в 1917 году бежал из лагеря для пленных в Даурии и примкнул к большевикам, сформировав для них отряд интернационалистов, а в 1918 году уже был заместителем начальника ЧК по Забайкалью. После прихода в Забайкалье белых чекист Бодеско возглавлял красное подполье в Благовещенске, был арестован колчаковской контрразведкой, бежал из тюрьмы к партизанам, а после возвращения сюда Советов назначен в награду начальником Амурской ЧК. После Гражданской войны Бодеско служил в контрразведке и ИНО ГПУ, возглавлял ГПУ в области немцев Поволжья и в Бурятии, в 1937 году арестован НКВД и расстрелян как «германский шпион».

Термин «чекист-мадьяр» часто встречается в материалах тех лет. Так в полной крови истории Гражданской войны в Сибири есть такой небольшой и трагический эпизод: красные разгромили большой отряд воевавших за белых чешских легионеров, и в селе Худо-Еланском десятки пленных чехов были с особой жестокостью казнены именно венграми-чекистами. Когда искромсанные и простреленные тела чешских легионеров оказались у белых, те заваливали дрезины с их трупами цветами поминовения, а узнавший о худо-еланской бойне командир Чехословацкого легиона генерал Гайда отдал своим солдатам приказ взятых в плен «красных мадьяр» убивать на месте. То же самое было под Уфой, где красные зверски расправились с четырьмя десятками попавших к ним в плен в бою солдат Чехословацкого легиона. Когда уже при полном крахе колчаковского фронта в конце 1919 года Гайда сделал маневр с попыткой поддержать эсеров и заявил о том, что белые из монархистов запятнали святое дело зверствами, колчаковские генералы напомнили ему об убитых его чешскими легионерами безо всякого суда «красных мадьярах» при отступлении к Иркутску. Тогда только в городке Троицкосавске (ныне Кяхта) чешские лагионеры Гайды и их белые соратники при отходе из города расстреляли почти тысячу пленных красных интернационалистов во главе с их командирами из «красных мадьяр» Унгаром и Кишем.