– Ему очень больно, Орогрим… – тихо проговорила Арна, комкая в пальцах свою повязку. – Я не знаю пока, что происходит, но… мы должны взять его с собой. Только… Я могу надеяться, что ты серьезно отнесешься к моей просьбе не причинять ему вреда, чтобы он ни сделал и чего бы ни задумал?

Орк встревоженно вскинул голову и пристально вгляделся желтыми глазами в лицо Танаа. Помедлив секунду, он кивнул.

– Если ты так уверена, то я обещаю.

– Он собирается нас предать. Вернее, не нас, а Гундольфа. Я не поняла, кому и зачем, но собирается, больше того – он почувствовал во мне какую-то опасность для себя и своей миссии и готов пойти на крайние меры, чтобы от меня избавиться. Подожди! Грим, ты обещал, что не тронешь его.

Орогрим сдавленно зарычал.

– Если он…

– Пожалуйста, дослушай меня… Он не по доброй воле собирается нас предать. Его возлюбленную, кажется, ее зовут Лианна, похитил какой-то очень опасный враг. Наш общий враг, и его, и наш. Не думаю, что ошибусь, если предположу, что речь идет о Левиафане. Так вот, Талеанис действует не по своей воле. Он хочет любыми средствами спасти свою возлюбленную…

– Не ты ли говорила, что цель не оправдывает средства? – насупился Орогрим.

– Говорила, – Арна согласно кивнула. – Но я не чувствую в себе морального права бросить его в такой ситуации. Мы должны ему помочь. Помочь спасти Лианну, и при этом не предать себя…

– Ты сказала, он готов пойти на крайние меры. То есть, если придется, он готов убить тебя?

– Да, но…

– И ты еще хочешь ему помогать? Он сам вляпался в свои проблемы, вот сам пускай и разбирается! – зарычал орк, нависая на хрупкой Танаа. – Я обещал тебе, что не трону его, но и только!

– Грим, попробуй понять его… Если бы похитили кого-то, дорогого тебе, и, угрожая его жизни, заставляли бы тебя делать что-то, неприемлемое для тебя…

– Я бы не согласился! – тихо, но яростно ответил Орогрим. – Потому что если бы я согласился, то покрыл бы позором и имя того, кого похитили, и свое собственное.

Арна вздохнула. Ей очень не хотелось использовать этот аргумент, но брат не оставлял ей выбора.

– Орогрим, посмотри на меня. Пожалуйста, – негромко, но с нажимом проговорила она. – Посмотри мне в глаза и еще раз поставь себя на его место. Только представь, что у тебя похитили бы… меня. Представь, что я, абсолютно беззащитная и беспомощная, в руках твоего злейшего врага. И ты знаешь, что от страшной, лютой, мучительной смерти меня отделяет только одно – твое полное повиновение приказам этого врага. Нет, не отводи взгляда, смотри мне в глаза – ты знаешь, что я могу видеть, хоть и не так, как все. Посмотри мне в глаза и ответь – как бы ты поступил в этой ситуации?

Орк, тяжело дыша, молчал. Он с пугающей ясностью увидел внутренним зрением, как Арну, его единственную, его… его Арну будут…

– Прости, – глухо выговорил он, отводя взгляд и отступая на шаг. – Я понял. Легко судить других…

– Ты прости, что пришлось показать тебе такое… – прошептала она, делая шаг вперед и прижимаясь к широкой груди брата. – Но я и правда не могу бросить Талеаниса в такой ситуации. Я же почувствовала все то, что чувствует он…

– Значит, мы ему поможем.

– Я хотела спросить совета, как лучше поступить? Разделить отряд, как того хочет он, или все же пойти всем вместе? Я понимаю, что это некоторый риск для меня, но ты же знаешь – я хороший боец и смогу защитить себя, если что. Только, пожалуйста, рассуждай не с точки зрения безопасности для меня.

Орогрим задумался.

– Не стоит разделяться, – наконец сказал он. – Будет лучше, если ты постоянно сможешь отсекать его эмоции и мысли. Может, сможешь узнать что-то важное, что поможет нам. Кроме того, если этот его враг – действительно Левиафан, то враг у нас общий.

– Вот и хорошо, – Арна улыбнулась. – Тогда выступаем все вместе.

К глубочайшему разочарованию и огорчению Мантикоры, Арна с радостью согласилась принять его в отряд. Ему очень, очень не хотелось причинять вред этой юной девушке, но жизнь Лианны была гораздо важнее… От Арны же волнами исходила опасность… для Левиафана. Талеанис кожей чувствовал скрытую в ней Силу, смертельно опасную для его «господина». И не сомневался, что в скором времени Маар-си отдаст приказ убрать ее.

Около полудня группа из двух человек, орка и полуэльфа покинула дом Мантикоры.

Талеанис уходил с тяжелым сердцем. Его не покидало стойкое, болезненное ощущение, что он никогда не вернется сюда, никогда не увидит, как Лианна заводит в конюшню своего жеребчика, как она вдыхает аромат сиреневых кустов, как склоняется над грядкой, тихо шепча что-то на эльфийском, как… как…

Орогрим был молчалив и мрачен, Гундольф – замкнут и погружен в свои мысли, иногда рыцарь бросал неприязненные взгляды в сторону нового попутчика – явно жалел о своей вчерашней откровенности и не понимал ее причин. Арна тоже молчала, перебирая струны лютни, и тихо что-то напевая.