И его выпустили. Он очередной раз избежал прямых разговоров о Синди. Он так не хотел говорить о ней. Теперь же он дышал свежим воздухом, гуляя по двору.

Его легкие стали ощущать некую свободу движений. Он засиделся в палате. Теперь же ему было не привычно чувство воли в груди. И его это разочаровывало. Он пытался отвлечься от мыслей.

Натаниэль смотрел на зеленые травинки, которые заполняли собой клумбы. Он смотрел на высокие стены, которые огораживали его от внешнего мира. Территория была большая. Обтянутая колючей проволокой. Натаниэль обращал на все это свое скромное внимание. Он пытался не поднимать глаз и не привлекать к себе внимания. Хотя, за ним все равно следили.

Здесь было много пациентов и врачей, санитаров, уборщиков, надзирателей. Здесь было много лавочек, кустов, разного красивого экстерьера. Все было ухоженным. Тропинки без единой трещинки. Не удивительно, что всем здесь нравилось.

Натаниэль присел на одну из лавочек. Прикрыв глаза, он стал просто вдыхать весь этот воздух в свои легкие. Ему хотелось надышаться. Открыв глаза, он глянул в небо. Он наблюдал там птиц, кружащих и летающих. Ненароком стала вспоминаться его личная свобода: побег с фермы Уолкоттов, работа няней в Лондоне, сожительство с Астрид. В этот момент что-то защемило в его сердце. Что-то вспомнилось ему, хотелось вбиться в память, но Натаниэля отвлек какой-то сумасшедший, севший рядом со словами:

– Хорошая погодка сегодня!

Натаниэль резко повернул свою голову от неожиданности и увидел рядом с собой мужчину средних лет. У него была короткая стрижка, и как показалось Натаниэлю, чересчур прямоугольное лицо. Его маленькие карие глазки вечно бегали по сторонам, что явно было признаком сумасшествия для Натаниэля. И поначалу он с опаской относился к данному индивиду. Хотя он был адекватным, как для первого впечатления.

– Наконец-то, ласточки! Они прилетели! Весна пришла! Ведь это так прекрасно! Не так ли? – продолжал его собеседник.

Натаниэль не знал, что сказать. Он не ожидал для себя компании в лице пациента психиатрической клиники. Выдержав небольшую паузу, он лишь сдержанно кивнул в ответ. Его собеседник казался ему слишком романтичным и ранимым.

– Я, кстати, Ангус Корнеги! – сказал тот, улыбаясь.

– Натаниэль. – наконец-то проронил слово Натаниэль.

– Красивое имя! Натаниэль! В честь ангела? – сказал Ангус с приветливым видом.

– Да.

Натаниэль пощупал сквозь рубаху своего ангела на цепи, после чего глянул на Ангуса. Тот нес всякую чепуху. Видимо, ему хотелось завести новое знакомство. И Натаниэль, подумав, что это ему может пригодиться, спросил своего нового приятеля:

– Почему ты здесь?

– А? Что? – переспросил Ангус, не успевающий перестроиться от собственных разговоров к слушанию.

– Почему ты здесь? – снова спросил Натаниэль со свойственным ему терпением в голосе.

– Я? Не знаю! Мой друг запер меня сюда около года назад. Сказал врачам вылечить мою чрезмерную ранимость. Он такой жестокий. Я всего на всего сопереживал его трехногому питомцу.

– Трехногому?

– Да. Его пес потерял ногу. Мне трудно было это вынести. А рыбки! Представляешь, у одной моей знакомой поумирали рыбки в аквариуме. Все до единой…

Натаниэль смотрел на Ангуса как на самого настоящего психа. Тот чуть ли не разрыдался от столь трогательных воспоминаний. Натаниэль подумал ненароком: «Что я здесь делаю?». Он считал своей проблемой Еву Адамс. Но чтобы плакать из-за рыбки! Нет! Это чересчур для него.

– Слушай! – пытался он перебить меланхолию ранимого психа, - А ты никогда не задумывался покинуть это место?

– То есть? – переспросил Ангус, успокаиваясь.

– Я имею ввиду, ты никогда не думал сбежать отсюда?

– Тсс… Ты чего! – тихим голосом воскликнул Ангус, после чего с совершенно серьезным видом продолжил, - Кузнечики услышат и все расскажут санитарам. Чего разорался!

Натаниэль был сбит с толку. Ангус подсел к нему впритык, поближе, и сказал:

– Конечно, думал! – оглядываясь по сторонам.

Натаниэль сам оглянулся, сам того не желая.

– И? – спросил он у Ангуса так же тихо.

– И ничего! Они как-то подслушали или узнали. Это был гениальный план. Его никто бы не разоблачил! Говорю же – кузнечики. Это они прыгают в траве, все слышат, а потом рассказывают санитарам.

Ангус казался Натаниэлю все больше сумасшедшим. Но со сдержанным видом он спросил его:

– И что за план?

Ангус снова повертелся по сторонам, после чего молвил:

– Я хотел притвориться здоровым.

«А как же! Гениально!» - сначала подумал Натаниэль, чувствуя, как его распирает от сарказма. Он уже хотел подвергнуть Ангуса критике, как вдруг подумал, и решил задать ему последний вопрос:

– А как, по-твоему, это должно было помочь? – уже не веря в значимость слов Ангуса.