– Что ты задумал… - прошептал Бор, понимая. – Ты соображаешь, что делаешь?

– Так будет лучше, - отозвался Ярр.
– Ты ведь хочешь княжить, брат?

– Ты…

– Да, - кивнул Ярр. – И ты мне поможешь. Нам нужно уехать до утра как можно дальше от столицы. А отцу я напишу… И… вот еще что…

Присев к столу, он вытянул лист из кипы, валявшейся на столе, придвинул к себе чернильницу. Перо летало по бумаге, не останавливаясь, - слова ложились быстро и безошибочно, словно диктовал кто-то. И по тому, как точно находил он, раньше мучавшийся над письмами по часу, нужные слова, Ярр чувствовал, что прав. Он не смог бы объяснить, но знал это. Единственно верный путь.

Бор стоял неподвижно.

– Смотри, - Ярр протянул ему три листа. – Вот эти два ты найдешь в моей комнате завтра утром… как можно позже. А это – это нужно будет объявить публично… ну, ты знаешь.

Бор пробежал глазами четкие строчки – и отступил.

– Да ты спятил! – крикнул он, бросая листы на стол.

Ярр улыбнулся.

– Ты не первый, кто говорит мне об этом сегодня, - сообщил он весело.

– Брат, ты рехнулся! – Бор, оглянувшись, наглухо закрыл окно, точно боялся, что обезумевший брат выскочит прямо сейчас. – Зачем тебе эта девчонка? У тебя будет еще сотня таких же… да ты только прикажи…

– Не надо мне сотню, - покачал головой Ярр. – Она одна… Ты ведь сам знаешь… Ну, кому еще я могу доверять на этом свете, кроме тебя?

Некоторое время Бор молчал.

– Ты хоть понимаешь, что отец сделает с тобой, если вас поймают? И с ней тоже?

– Нас не поймают, - почти весело отозвался Яр. – Если ты сейчас не станешь медлить и причитать, как девица, а поможешь мне, то – не поймают. У меня хороший конь.

Бор молчал.

– Брат… - Ярр придвинулся совсем близко, взял его за локти. – Подумай лучше о том, что остается тебе! Ты ведь всегда этого хотел, правда?

Бор опустил глаза.

– Не надо, - ласково проговорил Ярр. – К чему нам врать друг другу? Ты будешь достойным правителем, гораздо более достойным, чем я. И ты всегда это знал. И я тоже знаю. И отец… так будет лучше, поверь! Для всех – для отца, для тебя, для княжества. Ну, что поделать, не гожусь я в короли. Так я лучше сам уйду, чем потом меня будут проклинать… и сам я буду проклинать себя, если не уйду сейчас. Князь разозлится, но потом… он поймет, что я прав. И... так будет лучше для всех. Честно…

– Что я должен сделать? – тихо, с усилием выговорил Бор.

Ночные сквозняки колебали неровное пламя факелов, и лица тех, кто ехал по городским улицам этой ночью, могли остаться неузнаваемыми – темнота играла с ними причудливые шутки. Лошади ступали шагом, но колеса фургона, в темноте казавшегося черным, грохотали слишком громко.

Ворота распахнулись со слабым скрежетом, и звук этот полоснул ножом п осердцу. Из темного провала там, впереди, пахнуло теплым воздухом со слабой примесью трав.

– Ну что… - Бор остановился, спешился и передал брату поводья. – Держи…

Ярр, соскочив с козел фургона, кивнул. Одернул куртку, поправил притороченный к седлу коня узелок.

– Ты ничего не знаешь, Бор, ладно? Я ничего, совсем ничего тебе не говорил. Все бумаги, что нужно закончить, я сложил отдельной стопкой, их немного там. Меч и пояс – ты знаешь где. А лук я забрал, он… пригодится. И… поклонись от меня матушке. Она простит, я знаю.

– Удачи тебе… - неловко проговорил Бор. – Всегда…

Ярр кивнул снова.

Братья обнялись. Слова не шли, с губ сорвалось лишь похожее на молитву:

– До встречи!

– До встречи, Ярр. И… если что… ты знаешь, где можно искать помощи.

– Спасибо… Ты будешь хорошим князем, брат.

Теплый язычок факельного света разгонял темноту лишь на пару шагов вокруг. Света этого явно не хватало, чтобы озарить фигуру всадника рядом с темной громадой фургона. Мгновение - и фургон, и всадник канули во мрак.

Утреннее солнце догнало старый фургон уже далеко от города. Отдохнувшая кобыла бежала резво и на удивление послушно, хотя у нее, как и у всей труппы, выдалась весьма беспокойная ночь. Запасной конь рысил рядом; богато отделанное седло еще хранило тепло тела седока.

Дядюшка Агель мрачно сидел на козлах, ворча под нос что-то весьма нелестное в адрес нынешних молодых, князя, княжеского сына, торговцев овсом, кого-то еще – Тис не разобрал. Мальчишка с весьма сосредоточенным видом штопал старый занавес, изо всех сил стараясь не прислушиваться к звукам в глубине повозки. Там – он знал, - свернувшись клубочком на груде тряпья, спал Ярр, и на губах его плавала слабая улыбка. Яса сидела рядом, прислушиваясь к ровному дыханию юноши, ставшего ей теперь – кем? Пальцы ее, едва касаясь, перебирали его темные пряди.