Я только вздохнул.

– А разве у нас есть варианты?

– Некроманточкааа… – намекающе промурлыкал таракан, и едва увернулся от смачного тычка под самые кончики торчащих изпод панциря крыльев. – Гираш, это просто смешно. Почему ты не хочешь использовать такой очевидный ход?

– Именно потому, что он ОЧЕВИДНЫЙ! – устав талдычить об одном и том же, не сдержался я и рявкнул так, что по подземелью загуляло долгое испуганное эхо. – И потому, что появление Зубищи – это тот самый неучтенный фактор, который никто не сможет просчитать! Понятно?!

– Да, – кротко ответил мастер Твишоп, поспешив удалиться на безопасное расстояние. – Прости, что спросил.

Я фыркнул, сделал знак удивленно изучающему меня Томасу помалкивать, а потом услышал быстро приближающийся шорох и буркнул:

– Нич, вернись.

– Зачем? – насторожился таракан, на всякий случай отбежав еще немного вперед.

– Нас услышали. Так что, если не хочешь оказаться у Зубищи в пасти, вернись и залезь мне на плечо.

– Еще чего! – пренебрежительно отмахнулся таракан, бесстрашно двинувшись дальше. – Твоя зверушка меня уже видела, знает и больше никогда не тронет.

– Я бы не был в этом так уверен… – вполголоса пробормотал наученный горькими опытом Томас и мудро залетел за мою спину. Но мастер, к своему несчастью, этого не увидел и с горделивым видом потрусил дальше, не заметив наших с призраком понимающих усмешек.

Когда он завернул за угол и скрылся в правом тоннеле, мы с Томасом одновременно остановились и дружно навострили уши. Когда впереди послышался быстро нарастающий цокот, так же дружно хмыкнули. А когда этот звук внезапно оборвался, пожали друг другу руки… ну, или сделали вид, что пожали. И уже не удивились, когда за поворотом раздался испуганный вопль, какаято возня, несколько раз чтото невнятно проорал жестоко разочаровавшийся в жизни Нич, а потом… потом все стихло. Сразу после того, как до нашего слуха донесся звучный щелчок могучих челюстей и послышалось довольное бархатистое мурлыканье.

– Прожевала? – деловито предположил Томас, когда из тоннеля, облизываясь, выбежала довольная до безобразия Зубища.

– Скорее, проглотила, – не согласился я и свистом подозвал сыто рыгнувшую тварь.

– Не боишься, что с твоим другом чтонибудь случится?

– Нет. Нежить нежити глаз не выклюет… если он не застрял у нее в зубах, значит, ничего страшного не случилось.

Тем временем мохнатая зверюга бодро отряхнулась, улыбнулась во все три пасти, одним прыжком преодолела разделяющее нас расстояние и с урчанием прижалась к моей ноге, царапая штанину колючими шерстинками. Потерлась, как кошка, облизала мне руки, счастливо высунула свои языки, когда я одобряюще похлопал ее по спине. Затем подставила жесткий затылок, застонав от удовольствия, когда я неохотно поскреб его пальцами. А затем смешно скособенилась и ожесточенно принялась долбить по полу задней лапой, словно от щекотки.

– Надеюсь, это не блохи, – с беспокойством отодвинулся Томас, когда у Зубищи перекосилась пасть от наслаждения, а изпод острых когтей вылетели самые настоящие искры.

– Какие блохи? – удивился я. – Что им там жратьто? Она ведь не живая.

– Ну не знаю… может, вы еще кого в этих лабораториях вывели? Вдруг какойнибудь новый вид, который питается именно нежитью?

– Чушь, – отмахнулся я, отстраняясь от твари. – Зомби, упыри, умертвия… это всегда пожалуйста. А до блох както не додумались. Как считаешь, наш горделивый таракан еще не переварился?

Томас, опасливо выбравшись изза моей спины, внимательно оглядел круглое брюхо Зубищи, облетел ее по кругу, держась на почтительном расстоянии, а потом с сомнением ответил:

– Не знаю. Но полагаю, что какойто урок из этого он уже извлек.

– Поверю тебе на слово… Зубища, плюнь бяку!

Тварь удивленно вскинула голову, словно не веря, что я это всерьез, но быстро поняла, что с добычей придется расстаться, и огорченно вздохнула. После чего сжалась, как пружина, подобрала брюхо, а потом звучно отрыгнула опутанного вязкой слюной таракана, и подняла жалобный взгляд, как бы молчаливо спрашивая: хозяин, а может…?.

– Свой, – скрепя сердце, скомандовал я, и в ее огромных голубых глазах появилось глубокое разочарование.

Окинув лежащего на спине таракана прощальным взором, с особенной нежностью оглядев вяло шевелящиеся лапки и соблазнительно трепыхающиеся усики, она окончательно сникла и, опустив свой крохотный хвостик, потерянно прижалась ко мне в поисках защиты и понимания.

– Ничего, – я легонько хлопнул расстроенное чудовище по толстому боку. – Когда вернемся домой, разрешу тебе поохотиться на Жраку. Пусть растрясет свой жирок и вспомнит, что умеет быстро бегать. Он тебе понравится, правда.

– Зсяяинн?! – радостно вздрогнула тварь. А потом счастливо уткнулась в меня носом, повесив на штанину длинную соплю, радостно потерлась, моментально растащив ее по всему бедру, и довольно засопела. – Ммое…

– Тьху! – неожиданно пришел в себя Нич, поразительно резво перевернувшись на живот. Гадливо отплевавшись от чужих слюней и брезгливо отряхнувшись, он тут же воинственно приподнялся на задние лапы и, оглядев зияющий пустотой тоннель, громко возопил: – Где эта наглая тварь?! Я спрашиваю: где эта мерзкая, забывчивая, зубастая, проворная до тошноты…?!