Вот Толстов, Лебедев … В общем, четыре известных

профессора, а дальше – студенты шли. Студенты не только…

Вот я была председателем этого общества, а потом были

студенты и с истфака… Вот сын академика Шмидта (сейчас

часто он выступает)… Сигурд его звали, Шмидт. Он был на два

курса младше. Мы привлекли его в это общество, потому что он

будет нам, значит, … читающих лекции академиков,

профессоров… Первым, кто читал лекцию, был его папа, Отто

Юльевич Шмидт. Организовали….

Это была, конечно, очень интересная, очень ответственная

работа. И уже в это время халтурить, что называется, сдавать

так, как получится, мне, ну… не хотелось. Я всерьез занялась

учебой. Это был, значит, конец третьего курса и четвертый курс

истфака. Мой последний, наш с Николаем, последний

предвоенный курс.

Ну, вот тут произошел у нас некоторый разлад на этой

почве, я вам рассказывала, чувство ревности какое-то. Потом

подходит декабрь сорокового года. Николай (как-то в

общежитии мы с ним встречаемся)говорит… ну, опять,

так сказать, попросил прощенья, «да не обижайся, давай вместе

встретим новый год». Сорок первый. Я согласилась. Это должна

была быть компания его друзей. Вот его соклассник, Николай

Шеберстов, стал известным художником потом. Его соклассник-

ивановец, Константин Титов, учился в Вахтанговском училище.

В последствии стал актером Рижского ТЮЗа, и до сих пор он в

Риге. Вот эти ребята и их подруги собирались на квартире

братьев, тоже

впоследствии художниками они стали. Ройт..., не помню точно

фамилию. Я согласилась.

92

И вот вечер тридцать первого. Вдруг приходят за мной

Костя Титов, Коля как-то виновато говорит: «А ты знаешь, я не

могу пойти – я получил телеграмму о том, что умер отец. В

Иваново. И он в ночь под новый год уезжает в Иваново. Ребята

мне говорят «ну, все-таки пойдем вместе». И я вот эту

новогоднюю ночь сорок первого года провела вместе с ними,

вот, без Николая.

Потом, Николай когда приехал оттуда, и говорит:

«Понимаешь… Подхожу к дому, рань (это ночной поезд был,

Кинешемский, наверное; вот он подходит к дому ранним утром)

…Слышу, говорит, – музыка играет. Что такое? Вхожу – все в

порядке. Отец жив-здоров. Веселятся. Новый год…»

Кто? Я до сих пор не знаю. И так и мне никто толком не

объяснил, кто и каким образом сумели послать телеграмму, что

«приезжай, отец умер». Понимаете? Но у меня и тогда уже

какое-то закралось недоверие. Дело в том, что вот эти товарищи

его, соклассники, Коля Шеберстов и Костя Титов, они были

шутники, они были очень веселые, хорошие ребята. А ко мне

относились очень хорошо. Был классом младше Володя Жуков,

Владимир Семенович Жуков. Учился он где-то на два года

моложе или на полтора. Этот Володя Жуков… Да, соклассница

была у Коли – Женя, очень милая, очень красивая девушка (он

мне показывал ее фотографии). Ну, вот как-то так получилось,

что она не смогла почему-то поехать вместе учиться в Москву.

Кажется, она заболела, что-то было такое. И для Коли это было

на первом курсе очень большим ударом. Вот «вокзальный свет,

ее -прости» — когда она не поехала c ним.

Ну, что потом? Вот мне казалось, что когда он вернулся,

поехал в Иваново, возможно, что он опять встретился с Женей,

опять возникло прежнее чувство. У меня тоже было такое

чувство недоверия. Тем более что мы уже дали слово с ним

пожениться, и фактически мы-то с ним уже были мужем и

женой. Так можно было сказать, да и перед сокурсниками... Это

был четвертый курс, к этому времени… почти все к этому

времени уже нашли свою пару, переженились, замуж

повыходили. В моей комнате мои подруги, с которыми я

поступала, они все уже к этому времени были замужем, уже

93

даже были в положении многие. Ну, у меня вот такая вот,

понимаете ли, получилась… Какой-то разрыв.