и хорошо) – это поэзия была. Надо сказать, что я с детства очень

любила всегда стихи. В детстве раннем и стихи от мамы

услышанные, а потом и прочитанные, как-то я приучилась

запоминать их. И очень много читала, и очень много наизусть

запоминала. Сама я не пыталась писать никогда, но

интересовалась этим.

И вот на истфаке, как-то знакомство и дружба, сближение с

Николаем произошли-то на почве поэзии. Помню, как-то я

читаю выпуск многотиражки университетской «Московский

85

университет», где была литературная страница, которую

редактировал Болховитинов, в то время студент, немножко

старше нас. Он был на втором или на третьем курсе.

Впоследствии это писатель известный, многолетний редактор

журнала «Наука и жизнь». И там же, на этой литературной

странице, появились первые стихи Николая Майорова, в

университете. И он как-то сразу выдвинулся в первые ряды

студентов-поэтов. Вот, собственно говоря, до войны у него

ничего не было опубликовано, кроме стихов, которые

печатались в многотиражке университетской «Московский

университет».

Познакомились так поближе мы с Николаем при чтении

этой литературной страницы вышедшего только что номера

«Московского университета». И там были стихи. В одних

стихах… Стихи были посвящены мне другим поэтом,

второкурсником Володей Скворцовым. И там были такие слова

или «что-то профиль строгий твой вижу…» или «взгляд

коричневых глаз…». Вот что-то такое. Как он торопится на

лекцию и рассказывает: «Вот и вход. Обгоняя звонок рывком,

вот и лестница змеем разлеглась посреди колон». Я это читаю и

слышу такое ироническое хмыканье у меня за спиной: «Хм,

лестница змеем». Смотрю: это Коля стоит. «Тоже образ

придумал!».

И вот мы сперва начали обсуждать это стихотворение, но

оно было посвящено мне. Ему это как-то не очень понравилось.

И уже вечер мы провели вместе в библиотеке, на третьем этаже

мехмата, в читалке, вернее, где наши места оказались рядом. И

мы проговорили весь вечер и потом возвращались в общежитие

вместе, это из центра в Сокольники. И вот с тех пор, вот с этого

стихотворения, у нас началось, так сказать, близкое знакомство.

Сперва — о стихах. Я знала наизусть очень много стихов. В

то время и не очень известную для нас и Цветаеву Марину, и

Ахматову. И многое наизусть ему рассказывала, а он мне в ответ

свои стихи читал. И меня поразило, насколько у него

действительно настоящие… (вот любил он это слово

«настоящие») стихи.

86

Потом познакомились поближе. Стали чаще бывать вместе.

Все возвращения домой, считай, были они совместные. И он

мне понемножку рассказал о себе. Он приехал в Москву из

Иванова.Родители Петр Максимович Майоров, участник

Первой войны четырнадцатого года. Ну, он был плотником по

профессии, не очень грамотный человек. Но много, видимо,

читавший. (Впоследствии мы с ним десять лет переписывались,

с Петром Максимовичем. Его письма сохранились, и я сдала их

в ЦГАЛИ, в архив). И мама его Федора Федоровна, маленькая,

щупленькая.

Вот кроме Николая, был у еще них старший сын 1909-го

года –Алексей,еще в тридцать девятом году на

Халхин-Голе он воевал,летчик. Следующий сын был

Иван, вот он погиб в эту войну, сорок первого – сорок пятого

года. Затем был Виктор. Виктор по профессии – инженер, но

военный инженер. И Александр, самый младший, который в

войне участия не принимал.

Ну, вот так познакомились мы с ним. Ну, а потом,

собственно, такое знакомство с разговорами, в основном, о

стихах, о поэзии. Николай стал приглашать меня на занятия

литературного кружка. Есть такая фотография, появилась перед

войной, в сороковом году. Этот литературный кружок, которым

руководил в то время орденоносец Долматовский, и Маргарита

Алигер приходила. Так мы гордились. И вот есть фотография,

на которой показано занятие этого кружка. Видим там –