– Роман?
– уточнила я.

– Да.

– А почему он Рамон?

– Это моё имя, - пояснил тот.

– Ты латиноамериканец?
– ну да, почему я решила, что он русский? Если Андрей, например, француз.

– Испанец. Рамон Тенебросо де Эльвильяр.

– Причём ‘Тенебросо’ - это прозвище, - подсказал Андрей в трубке.

– Хочешь, документы покажу?
– тут же предложил Роман.
– Ты, Даш, зови меня как раньше.

– В общем, Дашка, - устало закончил Андрей.
– Давай, бери его и к нам. Немедленно.

– С Романом?
– уточнила я. Буду называть, как привыкла.

– Желательно.

Я отключилась. Вздохнула.

– Пойдём, я оденусь.

Он коварно улыбнулся и сказал:

– Даша, если я буду при этом рядом, то ты скорее разденешься.

Я опять вздохнула.

– Ладно. Тогда подожди меня.

45.

Собирались, как обычно, у Андрея. Обычно в кухне мы вмещались по принципу ‘в тесноте, да не в обиде’. В этот раз будет на одного человека больше. Смогу я затеряться?

Ланка, как всегда, опаздывала. Но это было совершенно нормально - если бы она пришла вовремя, мы все бы очень удивились. Торопливая, порывистая, резкая. Смешливая, яркая, необычная. Человек-ветер. Человек-молния. Человек-искра.

Я очень её люблю. И сделаю всё, что в моих силах.

– Егор, - представился мой друг, протягивая руку.

– Роман, - ответное рукопожатие.

– Спасибо за Дашу, - тепло сказал он.

– Огромное спасибо, - поддержала Алёна.
– Мы у тебя в долгу.

Я почувствовала себя неудобно. Но разговаривали не со мной, и лезть не стоило.

Зазвонил домофон.

– Лана!
– воскликнули мы с Алёной почти хором. Андрей пошёл открывать.

Подруга ворвалась, как обычно, вихрем. Она словно всколыхнула пространство своим появлением, и в кухне стало как будто ярче.

Но, глядя на Романа, стоявшего рядом с моим стулом, она превратилась из вихря в столб.

– Здравствуй, Милана, - легко улыбнулся он - только уголками губ.

– Свет-Лана, - холодно и недовольно поправила она.
– Здравствуй, Рамон, - Если ты пришёл к Андрею, мы можем поговорить с ним в другой раз. Я ещё успею на мастер-класс.

Вот это да. Даша, давно бы уже пора перестать удивляться. И сколько лет Лане? Какой она национальности и как её зовут по настоящему?

– Нет, Лана, поговорим при нём, - попросил Андрей.
– Рамон, возможно, сможет помочь.

– Так Рамон или Роман?
– уточнил Егор.

– Андрей, - робко вмешалась я.
– А мы расскажем всё Алёне и Егору?

– Конечно!
– безапеляционно заявила Алёна.
– Прямо сейчас и со всеми подробностями.

– Ага, и вы после этого тихо-мирно сдаёте нас в психушку.

– Кому-то там самое место!
– едко заметила Лана, метнув взгляд в Романа.

– Хорошо, - поморщился Егор.
– В психушку, так в психушку. Но сначала мы бы хотели узнать что-то важное. Так ведь? Понятно, здесь что-то необычное творится. Обычно рак последней стадии сам собой не исчезает. Можно подробности?

– А зачем подробности?
– я пожала плечами.
– Важна суть. Роману триста девять лет, он испанец, Андрею триста двадцать, он французский аристократ, и они оба мистики. Вернее, все трое, Лана, да?

Подруга фыркнула.

– Тебе-то сколько лет?

Она сердито пожевала губы и выбросила:

– Сто пятьдесят!

– Двести один год, - уточнил Андрей.
– Лана, ну зачем тебе вот так скрывать возраст?!

– Ребят, мы серьёзно.
– Обиделся Егор.
– Мы что, не заслужили того, чтобы быть в курсе?

– Серьёзно?

Роман усмехнулся и включил газовую горелку. Прибавил огонь и сунул в него руку.

Кожа сначала потемнела под голубыми язычками. Потом покрылась копотью. Стала вспучиваться волдырями. Алёна вскрикнула. Лана и Андрей смотрели недовольно на лохмотья ожогов, запахло горелым мясом.

А я видела его лицо. Он прикрыл глаза, но не от боли - или не только от боли. Мука смешалась с непонятным блаженством.

– Хватит, а?
– попросила я тихонько. Было как-то жутко.

– Конечно, - улыбнулся, вытащил руку из огня и выключил газ.

Роман медленно поворачивал обожжённую кисть, и волдыри и горелое мясо потихоньку сходили, становились гладкими, зарастали новой кожей.

– Андрей так может?
– ровно уточнил Егор.

– Нет. Так - нет. Лана тоже. Рамон… он особый случай, - пояснил Андрей.