Капитан нахмурился. Его вечная улыбка, плохо скрываемая бородой, исчезла. Видно было, что он озадачен. Но не испуган. Скорее в его реакции я заметила какую-то обиду.

– Господа, я являюсь капитаном «Бегущей» и, следовательно, первым и главным человеком в море. Я отвечаю за жизнь каждого из вас и за жизнь каждого матроса, находящегося на судне. Спрашивая меня о том, готов ли я предоставить вам убежище, я, надеюсь, вы не хотели меня обидеть. Я считаю, что ваш вопрос был только лишь формой приличия! – он обвел нас взглядом. – Отвечаю вам, что вы находитесь под моей защитой, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы уберечь вас от каких-либо неприятностей, будь то простые опасности, связанные с плаванием в открытом море или же другие опасности, угрожающие жизни членов экипажа. В любом случае, как только вы ступили на борт моего корабля, я стал нести ответственность за вашу жизнь и безопасность. Кроме того, я и сам не люблю никакие государственные органы – этот аппарат насилия над личностью. Я в душе анархист… Теперь о том, что нам делать… Греция хороша тем, что имеет огромное количество островов, больших и малых. Есть такие острова, население которых один, два, три человека. И это гарантированно исключает наличие на таком острове каких-либо карательных органов. Плюс греки по своей натуре люди свободолюбивые и не привыкли подчиняться властям так, как это делаем мы, немцы. Мне кажется, мы можем рискнуть, и этот риск вполне будет оправданным. Мы зайдем на остров под названием Гавдопула. Он находится совсем рядом с Критом. Но не настолько, чтобы он мог быть охвачен полицейскими патрулями. Скорее всего, там нам не угрожает встреча ни с пограничниками, ни с полицией. По крайней мере, я на это надеюсь. Там постоянно проживают три человека. Там мы спокойно можем пополнить наши запасы и разузнать все, что известно греческим правоохранителям. Как вам такой план?

Мы переглянулись. Значит, предложение Стаса было не столь уж плохим. Конечно, решали мужчины, но мне слова капитана показались разумными, я была с ними полностью согласна. Виктор и наш нежданный гость о чем-то заговорили на своем языке. Мы с Паулем смотрели на них и не понимали, о чем те так долго спорят. А они спорили, я в том не сомневалась. Виктор, скорее всего, убеждал Стаса не заходить ни в какие порты, а воспользоваться тому перемещателем и не рисковать вместе с нами. Его друг напротив, желал остаться и разделить с нами все опасности.

– Как думаете, Роберта, о чем они спорят? – тихонько спросил меня капитан.

– Вы тоже подумали, что это спор? – шепнула я ему. – Мне кажется, что ваш новый гость жаждет риска и желает остаться на судне.

– Хм… Мне тоже так показалось… Что ж это благородно! – буркнул себе в бороду капитан.

Наконец, они о чем-то договорились. Виктор посмотрел на Пауля, затем на меня.

– Да, вы правы, Стас убеждал меня, что ему необходимо остаться с нами.

– Но ведь ему ничего не грозит! Почему бы и нет! – сказала я.

– Да потому, что нам нельзя находиться вместе. Мы должны быть всегда разделены. Если нас захотят уничтожить, то справятся одним ударом и уже никто им не отомстит! А когда мы разделены, то им, во-первых, трудно отследить сразу двоих, а во-вторых, оставшийся нанесет ответный удар. Это как принцип «мертвой руки».

– Что за принцип такой? – спросила я, услышав его впервые.

– В Советском Союзе всей ядерной мощью управляли, прежде всего, люди, но их подстраховывала электроника. Она сканировала состояние всех командных пунктов. И если после нанесения ядерного удара ни один из КП не подавал признаков жизни, то электроника сама должна была отдать команду на запуск оставшихся ракет. Знаешь, как в кино, хозяин уже мертв, но возмездие неминуемо, рука мертвого нажимает на кнопку пуска.

– И что, это не сказки?! – не поверила я.

– Нет.

– О, боже! Так вы тоже были готовы совершить такое?

– Да, «они» должны знать, что убийство одного из нас не означает исчезновение угрозы в целом.

– Понятно… Понятна твоя позиция! А что говорит твой друг? Почему он остается?

– Он считает, что сейчас мы находимся в безопасности. Нас ищут, но пока не знают где мы. Мы находимся в движении, и они не смогут нанести удар по движущейся цели. И, в конце концов, он всегда сможет воспользоваться перемещателем.

– Я думаю, он просто хочет остаться с нами? Ему приятно твое общество и он соскучился по тебе, - высказала я свое предположение.

– Возможно, ты права… - пожал плечами Виктор. И все-таки не стоит ему оставаться…

Получив одобрение, капитан немного изменил курс и «бегущая» помчалась правее прежнего курса, на маленький островок, находящийся приблизительно в одном дне перехода от нас. Так сказал капитан. Нового пассажира разместили в свободной каюте. Ему так же, как и нам выдали форму, и он стал походить на настоящего члена экипажа. К вечеру тучи растянуло и появилось солнце. Оно повисло справа и немного сзади от нас. Ветерок окреп и подул по курсу, отчего Пауль повеселел.

– Сам бог нам помогает! При таком ветре на острове мы будем завтра к полудню.

«Бегущая» резала волны, которые равными кусками ложились справа и слева от форштевня. Паруса надулись, словно туго набитые подушки в доме моей бабушки. А канаты, натянутые контрабасными струнами, издавали такие же грубые звуки. Капитан стоял на мостике и курил трубку. Я украдкой смотрела на него и восхищалась его мужественным видом. Мне казалось, что пираты южных морей непременно были похожи на Пауля. Ему не хватало только перевязанного глаза, треуголки на голове, подзорной трубы и огромной золотой серьги в ухе.

Ужин прошел скучно. Капитан быстро перекусил и убежал на мостик. Стас молчал, явно о чем-то размышляя. Виктор тоже погрузился в себя.

– Вы не поссорились? – спросила я.

– Нет. Мы обдумываем создавшееся положение.

– И что надумали?

– Пока толком ничего, но все вводные поступающие в мозг, не радуют. Положение наше остается очень тяжелым.

– Ну, будем надеяться, что не все так мрачно и плохо! – подбодрила я его. Он из вежливости согласился.

Ночь прошла спокойно. Легли мы рано. Уже через час после ужина все разошлись по каютам. Капитан оставил на вахте своего помощника, Стас закрылся в своей каюте, а мы с Виктором – в своей. Яхта неслась на всех парусах, отчего чувствовался небольшой крен на левый борт. Но он не помешал нам быстро уснуть. Я прижалась к любимому человеку, он обнял меня и, закрыв глаза, моментально уснула. Мне ничего не снилось, не тревожили никакие мысли. Я была уверена, что все в этом мире прекрасно и ничего нам не угрожает.