– Спасибо, – киваю я, и официант уходит.

– Антон, это подстава! – возмущается Вадим.

– Не-а, – мотаю я головой, – это просто доказательство того, что в виски ты не разбираешься. И пьёшь обычно не Chivas, а «удивительный, индивидуальный характер виски класса люкс». Представляешь, какая у Chivas мощная идеология бренда, что даже тебя заставила «узнать» его среди «джоников»? Любой рекламщик пояснит тебе, что самые преданные потребители – у брендов, имеющих некую «духовную ауру».

– Ага. Я сам про это тюхал. Так называемые «Love-marks».

– Во-во. Лохмаркс. Вот эта самая аура и есть духовность для лохов…

– Сука ты… Прости. – Вадим жахнул разом все три стакана, поднял голову и заговорил, словно обращаясь к кому-то третьему. – А главное, такие струны задел, что и жить не хочется.

– Почему, Вадик? – грустно говорю я.

– От аудио-визуального ощущения провинциальности собственного духа.

– Гениальное определение. Вот мы и подошли к истине. К визуализации. Что такое визуализация в нашем деле? Все просто: ты можешь и дальше оставаться провинциалом духа. Даже не так. Ты им и должен оставаться. Но тебе нужен кто-то, кто скажет, что в этой своей провинциальности ты не простой лох, а чистый душой и помыслами человек новой России. Тебе нужен духовный лидер. А духовные лидеры получаются только из героев.

– Из мёртвых, я полагаю, – усмехается Вадик.

– Типун тебе на язык. Мёртвых героев у нас пока нет. Ну, в смысле, с сильно узнаваемым брендингом нет. А шелуха всякая нас не интересует. Посему будем работать пока с живыми. Нужно найти героя и мифологизировать его. Схема работает ещё со времён египетских пирамид. В общем, думаю я, нужно снять фильм. Точнее, героико-документальный эпос. Знаешь, кто самые любимые герои в стране, испокон веков?

– Юродивые да гонимые. Из школьной программы ещё известно.

– Во! Давай ещё бухнем?

– Chivas? – смеётся Вадим.

– Да все равно чего, мы же выяснили, для тебя все виски Chivas.

– Хватит издеваться. Ты меня просто развёл.

– Возвращаясь к героям. Ты совершенно прав, нам необходим настоящий мученик, нёсший народу свет свободы и справедливости. Безвозмездно. Представь себе кадры, – я откидываюсь назад и прикрываю глаза, – Михаил Ходорковский изображён Прометеем, прикованным к скале. Его атлетичный торс перекрещён цепями, ноги закованы в кандалы. Он мудро и вместе с тем печально смотрит из-под очков куда-то на Восток. Туда, где рождается заря и нефть…

Выйдя из «Шанти», я отдаю Вадиму водителя, а сам отправляюсь прогуляться пешком. Подхожу к палатке, долго стою перед витриной и зачем-то покупаю банку кока-колы. Закурив, набираю номер девушки Даши, которую периодически подтрахиваю, и за двадцатиминутный трёп склоняю её заехать сегодня ко мне часов в восемь. Когда наш милый разговор заканчивается, я отпиваю из банки, выплёвываю и выбрасываю банку. Точнее, подбрасываю её в воздух, чтобы с лёта пнуть ногой, но промахиваюсь. Зачем я её купил, так и останется загадкой, ибо пить это дерьмо невозможно.

Я ловлю такси, сажусь на заднее сиденье, называю адрес, открываю окно, закуриваю. Делаю две затяжки и ловлю себя на том, что даже курить больше не хочу. Выбрасываю сигарету и закрываю окно. Да, нам положительно необходимо кино! «Фильм! Фильм! Фильм!» Или как там ещё?

Даша приезжает на час позже условленного времени. Вихрем влетает в квартиру, с ходу вешается мне на шею, мы горячо и продолжительно целуемся, она гладит меня по плечам, ухитряясь одновременно скинуть джинсовую куртку и оставить при этом сумку висеть на локте. Наши объятия становятся все более эротичными, и в тот момент, когда все нормальные герои-любовники начинают снимать друг с друга одежду, она наконец ставит сумку на пол, отрывается от моих губ и произносит:

– У тебя есть что-нибудь из еды? Что-то так есть охота!

– Да… конечно… я суши из «Сумосана» привёз.

– Супер! Слушай, у меня сегодня день сумасшедший! Бывает же такое. Машина с утра не завелась. Нормально, да? «Мерседес» херов. Представляешь, я звоню в сервис, они говорят, техник может приехать только через четыре часа. Я позвонила Боре, помнишь Борю?

– Не-а.

– Не важно. Я позвонила Боре, говорю, ты разрули там со своими мудаками, мне уезжать надо. В общем, не знаю, как он с ними разобрался… Кстати, надо узнать. Извини. – Даша набирает номер и не терпящим возражений голосом визжит в трубку: – Алё, Борь. Борь, ты меня слышишь? Борь, ну ты разобрался со своими козлами? Да? И что? И я теперь буду неделю ждать? Из Германии повезут? А ближе нельзя? Что значит «не бывает»? И на чём я теперь ездить буду? Да? А когда пришлют? Я тебе завтра позвоню.

Она кладёт мобильник в карман, закуривает и начинает быстро-быстро перемещаться по квартире, непрерывно балаболя:

– Нет, нормально? Он говорит, у меня какая-то там деталь полетела, повезут из Германии. Завтра из сервиса подменную машину пришлют. В общем, дурдом. Я взяла такси, поехала в редакцию. По дороге звонит Альбинка, помнишь Альбинку?

– Ага, – киваю я, понимая, что все дальнейшие персонажи не имеют никакого значения и используются Дашей скорее для связки.

– Альбинка выходит замуж за какого-то олигарха. Ныла мне в трубку минут двадцать, просила платье помочь выбрать. Вместо редакции поехала в «Галерею», зависли там с Альбинкой часа на два, подруги её приехали какие-то колхозные. Я ей всю жизнь говорю: «Альбина, не общайся с лохами», – а она такой человек… У тебя шампанское есть?