– Спасибо.
– Артём разлепил глаза, поморгал, достал из кошелька и протянул водителю пятитысячную купюру, тот вынул кошелек.

– Не стоит.
– Остановил его Артём.

– Спасибо.
– Ответил водитель, вышел из машины и направился к багажнику.

Артём вылез, потянулся, и осмотрел аккуратный двор в поисках дворника. Тот обнаружился возле беседки. Молодой паренек, в шортах и белой футболке, поливал из шланга придирчиво осматривая никак не хотевший приживаться куст.

– Добрый день дорогой!
– Махнул ему рукой Артём. Башир радостно заулыбался, перекрыл воду и поспешил к машине.

– Ассалом! Шумо чи хел?

– Рахмат, нагз. Подкати тележку, дорогой, покупки выгрузить.
– Ответил Артём пожимая ему мокрую руку. Башир кивнул и поспешил к неприметной дверке около подъезда. Выкатил оттуда магазинную тележку и, почти бегом, направился к машине.

Не дав ни Артёму, ни водителю дотронуться до покупок, аккуратно сложил все в тележку и потолкал ее к подъезду.

– До свидания.
– Козырнул водитель.

– Удачи.
– Ответил ему Артём и пошагал за толкающим тележку к подъезду дворником.

– Какая погодка-то, прелесть!
– Догнав обратился он к Баширу.

– Да, хороший, прелесть.
– Согласно закивал и заулыбался тот, заталкивая тележку в лифт.

– Домой в этом году не собираешься?

– Не, домой не могу, тут дела много, деньги отправил, хорошо.
– Не переставал улыбаться парнишка.

Лифт остановился, Артём вышел и пошел открывать дверь. Башир, пока Артём возился с замками, протер колеса у тележки и, стоило двери открыться, проскочил по привычной траектории к кухне, разувшись так быстро, что Артём в очередной раз не заметил, как он это сделал.

Все еще спали. Когда Артём скинув обувь зашел на кухню, паренек уже выложил на стол все покупки и собирался уходить.

– Подожди.
– Остановил его Артём.
– Мусор отдам.

Башир закивал и сразу же начал деловито собирать в тележку разбросанные тут и там пустые бутылки, пакеты и прочее.

Артём вытянул из-под раковины битком набитый мешок, завязал, погрузил в тележку, взял новый мусорный мешок и начал стряхивать в него остатки еды с тарелок, содержимое пепельниц и прочий мусор. Через пару минут комната была относительно чистой, а тележка почти полной.

– Держи, рахмат.
– Артём протянул Баширу сто рублей, тот благодарно кивнул, быстро спрятал купюру в карман шорт и покатил тележку к двери.

– Башир, это наш но-пасаран!
– Навстречу закрывшему бверь за Баширом Артёму из ванной комнаты вывалился Витёк. На его бледном как у покойника лице затейливым узором отпечатались ворсинки коврика. Волосы торчали в разные стороны, из-под чуть сползших трусов выглядывала аккуратно бритая мошонка.

– Ути-пуси, кто проснулсо.
– Заулыбался Артём.
– Ну ты дал, брат, вчера жару!

– Кто, я?!

– А то кто?
– Театрально развел руками Артём.
– Я вчера рано спать лег, у меня встреча с утра была, а ты бедных девочек до шести утра ублажал, пока они ко мне от тебя не сбежали. А ты отрубился.

– Гонишь?!

– Я гоню?! Да сам посмотри, они в спальне, до сих пор бедные в себя прийти не могут.

– Нихрена не помню.
– Витёк пошкреб ногтями щетину на шее.

– Вот то-то. Двигай в душ, я пива купил, и бульон сварил, сейчас здоровье поправим, и я пожалуй посплю пару часиков, а ты за старшего.

Витёк кивнул, от чего его существенно качнуло, схватился правой рукой за стену, козырнул левой, комично, типа по-военному, выполнил команду «кругом!» и скрылся в ванной. Артём усмехнулся, вздохнул и пошел в гардеробную переодеваться. Скинул джинсы и рубашку, стянул носки, отыскал в ворохе стираной одежды, до которой еще не добралась с утюгом Вера Васильевна, его горничная, старые, любимые шорты и с удовольствием в них забрался.

Заглянул в спальню: девчонки по-прежнему спали, но уже не кучкой - расползлись в разные стороны кровати. Артём тихонько зашел в спальню и на цыпочках подошел к кровати.

– Ничего, красивенькие.
– Подумал он разглядывая спящих девушек. Обе примерно одного роста, стройные, лет по двадцать пять.

– Интересно, как их зовут?
– Глядя на девушек вспоминал он.
– Эта вроде Лариса.
– Припоминая он посмотрел на коротко стриженную брюнетку.
– А вторая?
– Перевел он взгляд на девушку рассыпавшую по подушке волну каштановых волос.
– Не помню. Убей, не помню.
– Он вышел, прикрыл за собой дверь и пошел на кухню, по дороге собирая грязные бокалы и блюдца.