– Соль-арэо, - вежливо поклонились охранники у дверей, таких же прозрачных, как и стены.

– Как он сегодня?

Претта, одна из главных нянь подступила ближе и тихим, профессионально мягким, голосом доложила:

– Сегодня ему намного лучше. Температура спала, слабость ушла, он даже поел и с удовольствием. Гарен предложил вынести его на улицу, но...
– Претта нахмурилась одновременно строго и виновато: - лекарь не советовал. Холодный воздух, ветер...

– Я поняла. Спасибо, Претта, можешь отдохнуть пока.

– Моя соль-арэо!
– поклонилась она.

Дверь в бокс открылась бесшумно, но Амори все равно повернул ко мне голову, словно почувствовал. И улыбнулся, легко и светло. Гарен поздоровался со всем уважением, но своего занятия не прекратил: поочередно давал брату держать предметы из коробочки, помогал ощупывать, изучать. Потом клал обратно, брал следующий и так по кругу.

Я присела рядом с братом, сжала рукой его худенькое плечико. Амори тут же отбросил в сторону резную лошадку и потянулся ко мне. Глубоко вдохнул, втягивая запах и принялся ощупывать меня рукам, вдумчиво, никуда не спеша.

– Вы долго не появлялись, - нейтрально, без упрека, заметил Гарен.
– Амори скучал.

Я погладила брата по голове, осторожно поцеловала в теплую пахнущую травами и солью макушку.

– Я понимаю. Мне все тяжелее выкраивать время, боюсь, что теперь стану приходить еще реже. Хотелось бы мне не иметь обязанностей, хотелось бы жить свободно. Жаль, что это невозможно. Поэтому мне подумалось - было бы неплохой идеей принести для него какое-нибудь животное.

– Дракона, - тут же среагировал соль-фламме.
– Маленького драконеныша, не младше полугода после вылупления.

Я смешалась. С одной стороны он прав - друга умнее, смышленее и преданней найти невозможно. С другой - моя ненависть к этим существам, взрощенная на ненависти к Андаррану, упрямо противилась и упиралась из последних сил.

Однако, что значит мое мнение и мои чувства по сравнению с его жизнью? Амори и так лишен практически всего, что присуще обычным людям, детям, отобрать у него еще и последнюю возможную радость? Это слишком жестоко. Слишком.

Но... Чем мне придется поступиться ради него? Я не видела Дарсана два восхода; обычно соль-терро и половины одного не мог вынести, не мелькнув где-нибудь поблизости, и ради своего душевного спокойствия я научилась этого не замечать. Такое долгое отсутствие может означать как проблемы с Дикими, так и внутренние распри соль-терро - мама говорила, что среди них Дарсан-Андарран вроде главнокомандующего, разумеется неофициально. Эти драконы никогда не стерпят приказов ни от кого кроме соль-арэо, они созданы хранить мою семью. И тех, кто ею считается, а значит, Амори до двадцати лет к ней неким боком принадлежит, хотя прав никаких не имеет...

Мать давно думает дать ему "ан" и официально причислить к правящей семье, но мы не решаемся. Да, Амори не станет лучше, но участь вечного девственника... удручающа, хотя я бы от нее не отказалась. С другой стороны, у соль-арэо-ан куда больше прав и свобод, его никто не посмеет тревожить. Чего скрывать и таиться от себя? Моему брату суждено провести жизнь в четырех стенах, и виноваты в этом трое: я, Дарсан, и мать.

Если Гарен считает, что драконий детеныш ему поможет, я этого детеныша достану во что бы то ни стало.

Драконицы известны как любящие и заботливые матери. Они опекают даже уже выросших потомков, могут заботиться о своих внуках и даже правнуках. Драконьи семьи крепки, драконьи узы нерушимы. Чтобы забрать какого-нибудь драконеныша придется либо перебить всю его семью, либо убедить мать отдать его добровольно. Тут не обойтись без симбионта, умеющего с ними общаться. Да вот беда, все соль-терро кроме моего консорта не спешат ко мне приближаться, потому как проклятый Андарран с полного попустительства своего симбионта недвусмысленно давал и дает понять: любой посмевший меня тронуть, в буквальном смысле, - живой мертвец. Об этом Омаэлю проговорился как-то один из младших соль-терро, изрядно напуганный, к слову.

Значит, идти мне к Дарсану. Значит, просить его об услуге. Значит - неминуемо за нее расплачиваться, ведь этот соль-терро ярый поклонник сделок "обещание-за услугу". Причем перечень его требований удручающе скуден: он всегда требует себе восходы. Причем не ночи, а полноценные сутки, иногда даже двое или трое, если знает, что я не могу отказаться. Проклятие...

Он мог бы потребовать не брать еще одного консорта, но не станет, и на то есть несколько причин. Первая и самая веская: не захочет повторения участи Амори, ведь что ни говори, а он тоже себя винит. Иногда как глянет своими зелеными глазищами, полными тоски и вины, что даже душа наизнанку выворачивается. Он теперь старается не ставить невыполнимых условий: боится. Вторая более мирская - он поймет, что в данной ситуации, поставив мне невыполнимые условия, заставит отступить, и сначала взять консорта, а потом вновь попросить его об услуге. Третьим моментом идут чувства: соскучившись и помня, что следующей его законной ночи ему ждать еще семь восходов, он предпочтет выторговать себе время со мной. Насколько я его знаю, а смею надеяться, за годы мне удалось изучить Дарсана достаточно.