Как то вечером мы с тобой возвращались из СК - я в то время стал ходить в “качалку”, а ты занимался рукопашкой. Мы с тобой тогда вечно спорили, кто сильнее – Шварценеггер или Брюс Ли, сила или ловкость. Шли мы себе, спокойно болтали. Вдруг видим, - Эдик кивнул головой в сторону Гоши, - этого дохляка мутузят Палтус с двумя своими дружками. Эти раздолбаи были старше нас, учились в “путяге”. Я, признаться, малость струхнул, а вот ты наоборот, подбежал и без разговоров заехал ребром ладони по шее одному из дружков Палтуса. Тот как то неестественно дернулся и тихо осел в лужу. Я в это время опомнился и уже валил с ног второго. Гошка тоже не растерялся и заехал застывшему от изумления Палтусу ногой по… - он мельком взглянул на Женю, - между ног. Ты крикнул: “Бежим!”, и мы быстро “свинтили”. Так мы и познакомились с нашим фантазером.

Эдик подмигнул Гоше. Тот вовсю улыбался.

– Да-а…- протянул он, вспоминая, - славная была битва.
– И добавил, подражая голосу удава Каа, - Удааччной быллаа охххота.

Мы рассмеялись.

– Мальчики…- умиленно проговорила Женя.

Мы посмотрели на нее, переглянулись и снова засмеялись.

Когда успокоились, я переспросил Эдика, кивая на Гошу:

– Фантазером?

– Конечно фантазером, - ответил Эдик. – Он рассказывал нам такие немыслимые вещи... Мы после школы приходили к нему в гости, чтобы полакомиться печеньем, которое пекла его мать. Мы нещадно употребляли его запасы, а Гоша повествовал нам про параллельные миры, про космические полеты. Было интересно и забавно одновременно. Мы улыбались, поглощали печенье и слушали его. Затем мы все вместе собирались и выходили из дома. Мы с тобой шли на наши тренировки: ты – махаться, я – качаться. А наш новый друг снова шел в школу на кружок прикладной физики. Мы с тобой еще крутили пальцами у виска, провожая его взглядом.

Эдик замолчал и закурил, я, глядя на него тоже достал сигареты. Гоша и Женя возмущенно закашляли.

– А дальше? – спросил я.

– Дальше? – переспросил Гоша. – Дальше - все просто. Ко времени окончания школы мы сильно сдружились. За глаза нас называли тремя мушкетерами – Качос, Физос и Каратис. (Женя хохотнула и смущенно прикрыла рот рукой). Мы не обижались, даже иногда сами так себя называли. После школы я поступил в Технологический, Эдик, по настоянию матери, в медицинский, а ты как заправский д’Артаньян, “предпочел карьеру военного” и поступил в Суворовское. Собственно, с того времени мы стали видеться редко – только по выходным и праздникам, но все-равно не теряли связи.

Гоша стал наливать себе минералку и за него продолжил Эдик:

– В общем, старина, мы как-то сидели в “мутняке”- заливали успешную защиту дипломов и ты сообщил нам, что после вручения тебя командируют на военную базу на Сахалин…

– Вот тогда-то, - снова встрял Гоша, - мы и пообещали друг-другу, что, пускай, что бы ни случилось, всегда приходить друг другу на выручку, в каком бы уголке планеты мы не находились, всегда помогать и заботиться друг о друге и о наших близких.

– Ма-альчи-ики-и…, - у Жени откровенно текли слезы, но при этом она улыбалась, - вы такие…такие…такие…- она по очереди нас поцеловала…- замеча-ательные.

– Ты перестал писать нам примерно через год после отъезда, - улыбнувшись Жене, продолжил Гоша. – Мы беспокоились. Да ладно мы. Твоя мать места себе не находила, - сказал он грустно.
– Все ругала тебя, оболтуса… Так и умерла не дождавшись. Мы с Эдиком все военкоматы и штабы обегали, с целью разыскать тебя, но везде нам говорили, что информация о тебе засекречена и что никто толком не знает где ты и как ты. Через несколько месяцев безуспешных поисков мы прекратили все попытки найти тебя, в душе конечно надеясь, что ты жив и здоров. Я успел два раза жениться и два раза развестись, прежде чем ты тогда снова появился в нашей жизни. А Эдик, как человек эмоциональный стал часто впадать в запои, и поверь, мне стоило огромных усилий вытаскивать его из них.

Я смотрел виновато, хотя и не чувствовал себя таковым.

– И вот, почти десять лет спустя, ты появляешься на пороге моей квартиры в то самое утро после нашей с Эдиком попойки и говоришь мне: ”Привет Физос.” Сначала я обрадовался, начал обнимать, потом я жутко обиделся на тебя, отругал, потом опять развеселился. Эдик же поступил иначе, и, я думаю, правильнее всего. Сперва он долго смотрел на тебя, затем налил себе полный стакан водки, оставшейся от попойки накануне, залпом выпил, выдохнул и, размахнувшись, хорошенько врезал тебе, отправив в глубокий нокаут. Затем поднял бесчувственного, прижал к себе и не отпускал пока ты не очнулся.

– О, Го-осподи…- Женя уже ревела, никого не стесняясь.

– Без обид, старик, - Эдик повернулся ко мне.

– Да ладно, - пожал я плечами.

– Собственно говоря, ты пришел не один, - продолжал Гоша, а с каким-то военным в погонах генерал-майора. Когда мы с ним знакомились (кстати, он так и не назвал своего имени, сказав, чтобы его звали просто – “Генерал”), я узнал в нем того подполковника с метеостанции, подтолкнувшего меня к изобретению ЭПКи. Генерал просил извинить его, ведь это он не разрешал тебе с нами связываться, пока ты не закончишь курс обучения.

– Обучения? – спросил я. – Чему?

– Каким-то боевым искусствам, не помню, каким именно, он перечислил их штук двенадцать, так что уши завяли. А также обучению теории специфики собственного замещения. Но самое главное – он сказал, что они уже давно наблюдают за мной и моими работами, и что они хотели бы пригласить меня и Эдика к себе в контору, так сказать побеседовать. Ты нас должен подготовить и сопровождать, потому что ты уже в курсе всего. Он дал нам две недели на раздумья и по пачке денег, как он сказал: “Подъемные“.