– Часы остановились! Придется заменить мои женевские… Мамаша Тереза, взгляните на свои!

– Сейчас – одиннадцать, – ответила Тереза, покосившись на свои часики.

– Я позавтракаю в другой раз, – вздохнул Пистолет. – По этим краям совершенно невозможно путешествовать с комфортом! Матушка Тереза, слушайте внимательно; то, что я сказал вам, – и правда, и нет. Армия из ста человек – это выдумка, хотя и не совсем. Нас всего двое, но первый стоит четверых: это месье Бадуа, мой хозяин. Второй же – я, отлично подготовленный и закаленный в дальних странствиях; так что я успешно заменяю девяносто шесть крепких мужчин. А вот то, что вам, да и месье барону тоже, грозят крупные неприятности и враги ваши совсем рядом, – это чистая правда.

И уже другим тоном юноша добавил:

– Уведите этого ребенка в дом и покрепче заприте все двери. Я не знаю, чего хотят эти люди, я слишком поздно включился в игру, мне еще во многом надо разобраться, но они уже начали какую-то операцию, это точно, а когда они в деле – сами знаете не хуже меня: горе тем, кто им мешает! Более того, они – мастера двойных ударов; одному бедняге – нож под ребро, другого – на гильотину; бывало, Жаку перерезали глотку лишь за то, что он приводил Пьера на суд присяжных. Да, у этих ребят все хорошо продумано! И если бы я не был утром так занят, то находился бы поблизости от этого дома, прежде всего – чтобы охранять вас… Тогда бы я увидел, как они пришли… Ну вот, мы открыли собрание акционеров, и если только до конца заседания мне не свернут шею, то клянусь, что теперь-то я все разузнаю!

Юноша поднялся и выбил пепел из трубки.

Тереза в нерешительности смотрела на парня. Смутные опасения, всплывшие среди совершенно других забот, невольно тревожили женщину, хотя с трудом укладывались в сознании.

Пистолет был не из тех, кто внушает страх.

В устах парня самая страшная угроза походила на шутку.

Тем не менее, когда он с учтивым и галантным видом протянул Терезе руку, мадам Сула подала ему свою и спросила:

– Что я должна делать?

– Вам нужно найти месье барона, – ответил юноша, – и передать ему, что я чрезвычайно огорчен, поскольку не имел чести встретиться с ним. Я вернусь, когда он сядет обедать: я же тоже не воздухом питаюсь! Я уже говорил, какие меры надо предпринять для безопасности малышки. Кроме того, вы должны шепнуть два слова вашей мадемуазель Изоль, большой любительнице долгих прогулок по лесам; лучше ей сегодня и завтра посидеть дома… А потом, кто знает? Возможно, она и расскажет нам кое-что, эта загадочная красавица: она должна многое знать! А что касается вас, захватите с собой слугу: пусть он проводит вас в замок де Шанма. Завтра я сам буду присматривать за вами. До свидания, матушка Тереза. Вы не станете сердиться на меня за эту историю с котом? Ах, ошибки молодости! Мяу, мяу, мяу! Дамочки будут смеяться сегодня вечером в Бобино без меня… Я отдал бы Одеон за кружку пива за четыре су и за то, чтобы узнать, где сейчас Меш. Ну, желаю удачи!

Продолжая болтать, Пистолет обвязал вокруг талии небольшой клетчатый платок, который вытащил из кармана.

Парень вразвалку направился к садовой ограде и с совершенно равнодушным видом перемахнул ее на три гимнастических счета.

Оставшись одна, мадам Сула разбудила Блондетту, которая улыбнулась Терезе и послушно последовала за ней к дому.

Прежде чем покинуть девушку и вернуться в замок месье де Шанма, Тереза нежно поцеловала Блондетту.

Выходя за ограду, женщина вздрогнула, но пристыдила себя за свои страхи.

Она подумала:

«Эти парижские ребята забавляются, как могут. Все это – просто шутка. Пистолет болтал всякую чушь. Каким образом он смог бы узнать тайну моей дочери? Но эти двое… Я же сама видела, как они убегают!.. Нет, что-то здесь не так… Надо, по крайней мере, предупредить месье Поля, он – наша последняя надежда. Парижанин прав, я знаю, где искать барона».

Тереза ускорила шаг, идя по тропинке, которая ныряла в лес и спускалась к склонам Анден.

Дорога была пустынна.

Тяжелые грозовые тучи заволакивали небо.

Леса, леса, повсюду леса – на юге и на западе Мортефонтэна. Леса Ля Ферте-Mace смыкаются с Анденскими лесами в местечке, которое называется Бель-Вю-дю-Фу. Тут сходятся три проселочные дороги, давно облюбованные дикими животными – особенно кабанами. Часто по утрам я замечал в пыли следы лошадей и экипажей, но звери вскоре затаптывали эти отпечатки.

Во время жатвы местные жители проводят ночи на полях; вооружившись барабанами и чугунами, крестьяне шумом отгоняют стада молодых кабанов, а неподалеку дежурит сторож охотничьих угодий, который охраняет не урожай, а его похитителей.

Закон – на стороне кабана.

Миновав перекресток в Фу, вы видите, что один отрезок дороги резко идет вниз, а другой взбегает на песчаное плато, поросшее лесом, который тянется на десять лье.

Над этим плато возвышается скала, окруженная прекрасными буковыми деревьями, вечная зелень которых резко контрастирует с бесплодными песками близлежащих равнин; ибо лес здесь – это лишь ланды, где к небу тянется одна только жалкая поросль чахлых берез.

На вершине скалы есть источник; впрочем, я никогда не видел там воды, а жаль, потому что вода эта, говорят, излечивает от множества болезней.

Источник защищен небольшой нишей, выдолбленной в камне, и украшен изображением Богоматери из Фу, статуя которой сделана из расписанного фаянса.

На самом верху расположена площадка в двадцать квадратных футов, возвышающаяся над самыми могучими деревьями.

Именно здесь и находится Бель-Вю-дю-Фу, которому обязана своим названием вся эта местность.

С площадки можно разглядеть несколько городков, по меньшей мере двадцать колоколен и неисчислимое множество деревень; видны шесть рек, три пруда и три леса; в Нормандии не найти более живописной и более широкой панорамы.