От долгой борьбы юноша только еще ловчее стал. Ненавидел он Кэльэва за то, что тот двух его старших братьев убил, когда он был еще маленьким.

Бросился юноша на силача, схватил его, повалил на шкуры, завернул как ребенка в одну шкуру, а другой сверху прикрыл. Силач оттуда кричит, чтобы его вытащили. А сам выбраться не может — моржовая шкура очень скользкая.

— Выпусти меня! Возьми мою дочь в жены, стадо возьми и сделай меня своим работником! — орет Кэльэв.

Не верит юноша Кэльэву. Побежал в тундру и вернулся с большим копьем. Вытащил Кэльэва из шкур и сказал:

— Ну, давай теперь на копьях сражаться, раз уж ты позвал меня вчера позабавиться!

Принес Кэльэв копье. Большое у него копье, другим не поднять, но все же меньше, чем у юноши. Стали на копьях сражаться. Уже в самом начале сломал юноша копье Кэльэву. Кончили сражаться, юноша и говорит:

— Ты моих братьев копьями убил. И я тебя копьем же убью!

Сказал это и заколол Кэльэва, убил. Взял юноша в жены дочь Кэльэва, стадо пополам разделил. Одну половину беднякам раздал, а другую — к своей матери погнал.

Стали бедняки в радости жить, без угнетателя.

98. Упрямая мать

Зап. В. Ятгыргын, пер. П. И. Инэнликэй.

Опубл.: Ятгыргын, 1963 [на чук. яз.]. В русском переводе публикуется впервые.

Говорят, что жила мать с сыном. Мать во что бы то ни стало хотела понять язык птиц.

Однажды услышала мать, что где-то на побережье обучают писать и читать. Мать думает: «Уж если там писать и читать учат, то уж по-птичьи-то должны научить понимать и говорить!» Позвала она сына, который на улице играл, и говорит ему:

— Хватит тебе в бесполезные игры играть. Готовься, будешь изучать птичий разговор. Как только прибудет корабль, поедешь учиться на побережье. Как выучишься — домой вернешься.

С тех пор стала женщина готовить сына к поездке.

И вот вскоре прибыл корабль. На нем они и поехали.

Несколько лет учился сын и вот понял, что хотя он и научился писать и читать, но птичьего языка ему никогда не выучить.

Сколько лет он учился — неизвестно, но видит мать: сын уже юношей стал.

Как только кончилось обучение, стали они собираться домой. Мать слышала, что корабль скоро в их сторону идет.

Наконец отправились. Матери не терпелось поскорее птиц увидеть: ведь теперь ее сын будет говорить с ними, потому что стал грамотный.

Когда корабль был уже на середине моря, увидели они стаю журавлей.

— Ну-ка послушай, о чем журавли говорят, — сказала мать сыну.

— Я не понимаю журавлей, нас не учили говорить по-птичьи, — ответил сын матери.

— Ты так долго обучался, а на птичьем языке так и не выучился говорить, — ворчит мать.

На другой день опять они стаю птиц увидели. Упрямая мать снова спросила сына:

— Ну, что говорят птицы, какая будет наша дорога?

— Что я могу поделать, нас ведь не учили птичьему языку! Мы обучены только письму и чтению. Ты уж лучше спроси, что здесь написано, и я тебе скажу!

Спустя немного увидели они уток. Плавают утки и громко крякают.

— Это утки из наших морей, уж их-то ты должен понимать. Спроси, что говорят о нас дома!

— Я и уток не понимаю, потому что мы не учили языка птиц. Да и ни один человек на свете не понимает птичьего языка.

Рассердилась старуха на сына. Стала браниться, а потом говорит:

— Ладно, языка птиц ты не учил. А вот скажи, почему за кормой корабля вода кипит?

— Вот это я знаю! Потому кипит, что «весло» корабля работает. Поэтому мы и движемся.

— А ты нагнись и посмотри, — говорит упрямая мать.

Раз мать велит, послушался сын и посмотрел с кормы на кипящую воду. Тут мать взяла и толкнула сына в воду, потому что считала его глупым. А корабль дальше пошел.

Юноша не растерялся. Он умел плавать. Поплыл он к левому берегу. Скоро доплыл до берега, вышел на землю и стал одежду сушить.

Решил юноша не возвращаться к жестокой матери. Только люди потом говорили, что живет в одном селении какой-то человек и учит детей грамоте. Народ догадывался, что это был человек, которого мать хотела утопить и который не смог научиться языку птиц.

99. Хитрец

Зап. Ф. Тынэтэгын, пер. Г. И. Мельников.

Опубл.; Сказки чаучу [на чук. яз. с рус. пер.], стр. 99.

Жил давным-давно один человек. Ох и хитрый был, и лживый! Так его и звали — Обманщик.