— А Димка из второго подъезда оттуда такую штуку принес – со стеклышками и вертится… — вступил в разговор Сережка, карапуз-малолетка лет шести от роду.

Обычно пренебрегавшая его мнением Даша на этот раз отнеслась к Сережкиным словам одобрительно:

— Даже Сережка и тот кирпичей не боится. Ты – маменькина дочка!

— Вот и нет! Куда хочу, туда хожу! А ты, Дашка, сама темноты боишься.

— Я?!

— Ты! Ты!

— Ладно, карапузы. Я пойду одна. Димка, между прочим, рассказывал, что там еще много-много цветных стеклышек рассыпано… У меня будут такие «секретики»! А вам я ничего не дам.

Искушение было велико.

— Я с тобой, — после недолгого раздумья произнесла Таня.

— И я… — на этот раз Даша не обратила никакого внимания на Сережкину реплику. Он немного обиделся, но пошел вслед за девчонками.

Ребятня направилась в сторону серого бетонного забора, перегораживающего угол двора. Раньше здесь стоял старый, выстроенный еще до революции, деревянный дом. Недавно его снесли, но руины до сих пор так и не разобрали. Это место, на языке ребятишек близлежащих домов, и называлось «стройкой».

Даша, самая старшая (ей через три месяца должно было исполниться девять) и самая бойкая девчонка в их маленькой компании, уверенно проследовала к сваленным на земле ящикам и коробкам, раздвинула их и нырнула в темную

глубину свалки. Робкая Таня и маленький Сережа волей-неволей последовали за ней. Коробки действительно скрывали от посторонних взглядов незаложенную кирпичами щель под забором. Даша первая встала на четвереньки, пригнулась и проскользнула в лаз. Остальные – следом. И вот уже все трое стояли на запретной земле «стройки».

Таня, ожидавшая увидеть мрачные, похожие на разрушенный средневековый замок руины, была разочарована. Дом давно сровняли с землей, и всю территорию «стройки» занимали валявшиеся в беспорядке посеревшие доски, куски штукатурки, битый кирпич и прочий строительный хлам. Даша соврала в очередной раз – в этом месте не могло жить ни одно уважающее себя привидение.

Полка Таня озиралась по сторонам, Даша немедля приступила к поискам цветных стеклышек и прочих диковинок. Сережка уже нашел какую-то щепочку и был вполне доволен.

— Мама… — голосок был такой тоненький и тихий, что сначала Таня подумала – ей мерещится. Но плач повторился: — Мама…

Похоже, жалобный зов исходил из-под огромной дубовой балки, некогда поддерживавшей потолок дома. Таня решительно полезла вперед.

— Мама! — послышалось совсем близко. Огромные голубые глаза смотрели доверчиво и печально.

— Ой, бедняжка, как ты здесь оказалась? Тебя забыли? Ты же замерзла! И, наверное, хочешь кушать. Ты такая грязная… Идем домой…

Таня бережно подхватила голубоглазую куклу в перепачканном платье. Завернула ее в свою курточку. Погладила по некогда золотистым, а ныне свалявшимся в бурую паклю волосам. Пятясь задом, вылезла из-под балки.

— Мама… — пропищала кукла.

— Ого! Покажи… — подошедшая неведомо откуда Даша бесцеремонно потянулась к кукле. — Где ты ее нашла? Дай подержать.

— Не дам. Это моя дочурка. Не пугайте ее.

— А как ее зовут? — поинтересовался только что подошедший Сережа.

— Мила, — чуть слышно пискнула кукла, моргнув невинными голубыми глазами.

Смахнув пыль с серванта, молодая женщина обернулась, вопросительно смотря на ребенка:

— И где ты ее нашла?

— Там… во дворе… Можно Мила будет жить с нами?

— Значит, ее зовут Мила. Послушай, дочурка, если ты честно расскажешь мне, откуда эта кукла, я оставлю ее.

— Со «стройки», мамочка… — Таня потупилась, опустив глаза.

Мать придала лицу суровое выражение:

— Твое счастье, что я успела дать слово. Поэтому – кукла останется. Но ты будешь наказана. Мила останется у меня… пока. Только твое, Татьяна, образцовое поведение, сможет приблизить вашу встречу.

— Но мамочка…

— Никаких «но».

Высокая женщина легкой походкой вышла из комнаты, унося игрушку. На глазах Тани навернулись слезы:

— Мама!

Ее голос слился с жалобным голоском куклы:

— Мама!

— Наша малышка нашла себе новую подружку, — произнесла Наталья, загасив недокуренную сигарету.

— Вот как?

— Представь. Лазила на «стройку» и отыскала куклу. Мне кажется старинную. Впрочем, посмотри сам, ты лучше в этом разбираешься. Она на шкафу… в педагогических целях…

Александру, несмотря на его немалый рост, пришлось встать на цыпочки, чтобы стянуть с высокого антикварного буфета бесформенный малопривлекательный комок – новую «подружку» его дочери. Он начал внимательно рассматривать вещь, тут же комментируя увиденное: