Логопед диктует, растирая руки:

– На улице стоит очень жаркая погода. Повторите.

Пациент, после колоссального напряжения, с трудом:

– Х-холодно… Блядь!..

Хирург-уролог К. любил в своё время развлекаться показом спермограмм сёстрам из приёмного покоя. Он вёл их к микроскопу, демонстрировал живые сперматозоиды. Некоторые сёстры выражали желание участвовать в заборе материала. Кое-кто верил рассказам К. о том, что если дать сперматозоиду развиваться без помех, то он может вырасти особью в тридцать метров длиной.

И заблудиться в петербургском тумане потерянным слоном.

Пришли родственники, просят за больного – безнадёжного паралитика. Практически без ног. Хотят, чтоб положили его в отдельную палату. Но отдельных нет, есть только двухместные.

– Очень хорошо! – обрадовалась заведующая. – Это для него же лучше! Надо обязательно положить к нему ходячего – пусть смотрит и старается.

Никто не застрахован от ошибок. Вот и автор ошибся. Оказалось, что уролог К. рассказывал о сперматозоидах совершенно другое. Он советовал медсёстрам отойти от микроскопа подальше, так как эти клетки весьма агрессивны и, если не мешать, могут преодолевать расстояние до 600 метров.

Рассказывают следующее.

Местный токсикоман Морозов, человек безобидный, носил шинель, а за спиной – гитару. Ел он не только наркотики, но и всё остальное, людям не положенное. В больнице его жалели, подкармливали всякой химической дрянью, не слишком вредной. Если у него не оказывалось денег, М. снимал гитару и пел – надо признать, что довольно неплохо.

Однажды в ночь дежурства гинеколога Р. И. Морозов забрёл в гинекологическое отделение в поисках каких-нибудь лекарств. Свет почему-то не горел. Дежурная сестра, увидев чёрную фигуру в шинели и с гитарой за спиной, решила, что видит человека с автоматом. С криком ворвалась она в комнату, где отдыхал гинеколог Р. И., и осталась стоять, удерживая дверь.

– Выйдите, я в трусах, – сказал Р. И. Он страдал врождённым дрожанием рук, головы, а также заиканием.

– Не выйду, – сказала сестра.

Морозов тем временем, никого не обнаружив, ушёл.

Утром, на общебольничной конференции Р. И. докладывал, что с настоящего момента следует держать ухо востро: в округе появились автоматчики.

– Ну что, уже не так неприятно? – спросил хирург-уролог К. больного, закончив массаж предстательной железы.

– Да-да, спасибо, доктор! – с чувством ответил тот.

Когда больной ушёл, автор этих строк иронически заметил:

– А вот когда станет приятно, он сделается твоим постоянным клиентом!

Задумчиво созерцая палец, извлечённый из заднего прохода счастливчика, К. серьёзно отозвался:

– Так оно чаще всего и бывает.

В автобусе состоялась продолжительная – на сорок минут – беседа заведующей отделением со старшей сестрой (на которую напал гомосексуалист). Говорили о политике.

«Перевешать надо всех коммуняк», – говорила старшая сестра.

«Этих демократов мы всех убьём», – кивала заведующая.

Ни та, ни другая не улавливала некоторого несходства симпатий.

Разница во взглядах обнаружилась уже на подъезде к станции метро (дошло); мирный до того разговор вылился в жестокую свару, продолжившуюся на улице.

Во время чаепития уролог К. шутил. Вымазав пальцы йодом, он временами их брезгливо обнюхивал и жаловался, что во время массажа предстательной железы порвал перчатку.

Психиатр П. вызвала санитаров и машину, чтобы забрать больного.

Вдруг вбежал доктор О. с бумажным листком в руке – отобрал у своего пациента. Это было самодельное удостоверение резидента российской разведки на Украине, которого раскрыли и который бежал в поселок Тарховка.

Психиатр П., не глядя на больного и даже не садясь, закричала: «Мальчики, стойте!» Косо начертав в углу удостоверения несколько слов, сказала: «Двоих повезёте».

Некогда в больнице работала диспетчером некая Т. М., в прошлом – нарколог. В целом тихая и безобидная, она могла ни с того ни с сего схватить случайного встречного (из коллег), затащить в уголок и спеть ему какой-нибудь романс.

В день её проводов (то ли на пенсию, то ли просто уволилась) невропатолог С. был пойман в приёмном отделении и силком заведён в праздничную комнату – прощаться. Его, повидавшего виды, потрясло небывалое количество водки – её было слишком много даже для закалённых бойцов.

Многие спали лицом в салате (это не метафора).

Т. М., держа рюмку, встала.

«Как главный нарколог района…» – начала она.

Страдания лающего и скачущего патологоанатома множатся. Поджидая автобус, он отошёл в сторонку и там тихонько запищал, глядя в землю, а после так же тихо свистнул.