– Право, не знаю, — ответил Мишель Бессон.

– Для того чтобы спросить: вы хотите спасти своего брата Жака?

– Разве он подвергается опасности? — грубым голосом пробубнил самый мрачный и самый страшный брат из всей ужасной семьи Бессон, прозванный Чугунным.

– Он погиб.

После этих слов воцарилось гробовое молчание. Мари продолжила:

– Да, он погиб, потому что завтра утром четыре человека скажут судебному следователю, что они видели Жака Бессона на дороге из Пюи в Шамбла вечером первого сентября.

– Это ложь! — раздалось несколько голосов.

– Это правда, — холодно возразила Мари Будон.

Братья снова замолчали, пораженные этим известием.

– Да, это так, — повторила Мари Будон, — но об этом знают только те четверо. Теперь вы понимаете, зачем я вас сегодня позвала?

Снова молчание.

– Не совсем, — произнес наконец Мишель Бессон.

– Как?! — воскликнула Мари. — Четыре голоса, всего четыре, могут погубить вашего брата, и вы не понимаете, что они должны молчать, когда завтра утром их станет допрашивать судебный следователь?!

– Это я понимаю, — ответил Мишель. — Но как это сделать?..

– Как! Вы, мужчины, братья Жака, спрашиваете об этом меня?! Послушайте, я вам скажу только одно: если Жак выпутается из этой передряги, то в тот же день, когда дамы вернутся в свое поместье, Жак сделается полновластным владельцем Шамбла, понимаете? Каким образом это произойдет, пока тайна, но вы и сами легко догадаетесь, стоит только поднапрячь мозги. Когда Жак станет хозяином Шамбла, ваша нищета навсегда исчезнет, словно по волшебству. А если он лишится головы, на вас обрушатся всеобщее презрение и ненависть, перед вами захлопнутся все двери, вам даже станут отказывать в работе. Знаете ли вы, какая вас тогда постигнет участь? О, ее можно выразить в трех словах: голод, воровство и тюрьма!

Несколько слов, которыми быстро перекинулись семеро братьев, убедили Мари Будон в том, что она задела в них чувствительную струнку эгоизма.

– Мари, — наконец спросил Мишель Бессон, — а мы знаем этих четверых?

– Да, знаете.

– Как их зовут?

– Первый — Клод Рейно.

– Он видел Жака?

– Видел в лесу Риу.

– Еще кто?

– Матье Рейно, который встретил Жака у креста.

– А другие двое?

– Этьен Гра, видевший его близ родника, и Изабо Делень, проходившая у ручья Леш.

– Хорошо, — сказал Мишель Бессон. — Они не проболтаются. — Потом, обратившись к братьям, он продолжал: — Уже девять часов, а нам надо за эту ночь одолеть по крайней мере шесть миль, так что в путь!

Под их быстро удаляющиеся шаги Мари, закутавшись в свой плащ, вернулась в город.

– Ох, и задам же я работу этому судебному следователю! — прошептала она.

Таким образом, поверив в успех своего замысла, Мари Будон бесстрашно и решительно вступила в схватку с правосудием. Идя по пустым и безмолвным улицам Пюи, она перебирала в уме все методы, которые судьи могут использовать для того, чтобы узнать правду, и ее изобретательный ум тотчас же придумывал различные способы, с помощью которых она надеялась свести на нет усилия тех, кого она называла «нашими врагами».

А тем временем в двенадцатом часу ночи в Лардероле происходили следующие события. Клод Рейно крепко спал, когда его разбудил стук в дверь. Удивленный и несколько испуганный, он не решался встать и пойти открыть, когда постучали опять и чей-то голос позвал его по имени и добавил, что хочет сказать ему нечто важное. Тогда он поднялся, наскоро оделся и пошел открывать.

– Подождите, — прокричал Клод, — я зажгу свечу и открою.

– Свечи не нужно, — раздался голос из-за двери, — откройте, мне надо сказать вам несколько слов.

Совершенно успокоившись, Клод Рейно открыл дверь и тут же в испуге отпрянул. Семеро высоких мужчин один за другим прошли внутрь и молча, словно призраки, окружили его. Последний запер дверь. Клод Рейно перепугался так, что зубы его застучали и все тело затряслось.

– Клод Рейно, — сказал один из братьев гробовым голосом, — хорошенько запомни то, что ты услышишь, и тщательно взвесь свои слова, прежде чем ответишь.

Несчастный хотел заговорить, но челюсти его так тряслись, что он не мог произнести ни слова. Таинственный голос продолжал:

– Верно ли, что ты встретил Жака Бессона в лесу Риу вечером первого сентября?

Крестьянин наконец пролепетал:

– Кажется… помню…

– Ну, ты будешь говорить?

– Ну да, я очень хорошо помню, что встретил первого сентября ночью…

– Не Жака Бессона, верно?

Тон, которым были произнесены эти слова, ясно показывал Клоду Рейно, какой ответ он должен дать.

– Нет-нет, — с готовностью сказал он, — это был не он.

– Ты уверен в этом?

– Совершенно уверен.