А вы его – во главе фронта проставили. Что это, Михаил Алексеевич? Как говорил Милюков: «Это хуже, нежели преступление. Это – глупость!»

– Я бы Вас попросил… – ослабевшим голосом пытался возразить Алексеев.

– Нет уж, Ваше Высокопревосходительство, – прервал его Каледин, – выслушайте меня, хотя бы напоследок. Больше уже не представится. Чувствую, что расходятся наши стёжки-дорожки.

– Как же Вы, Михаил Алексеевич, смели, после того, что случилось с 20 армией Самсонова, и зная точно, что Ренненкампф повинен в этом лично, как не выполнивший Ваш именно приказ и не пришедший на выручку гибнущему войску, выдвигали его на фронт? Николай ведь, – впервые он так назвал Государя в разговоре, – по-моему, даже не знал Ренненкампфа и не мог его отличить от иных генералов зрительно.

Но вы-то знали ему цену, всё о нём знали. Разве так может поступать русский генерал? Патриот? Государственник?

Вы разве не знали, что с устранением монархии исчезает единственная, самая главная скрепа, удерживающая Россию в общих границах?

Я – не за Николая, личность ничтожную и Вам это известно даже лучше, нежели мне.

Я за то, что только монарх, единодержавной волей объединяющий народы России, способен встать над партиями, классами, пристрастиями господствующих кругов и повести народ к общей цели.

Вы же, отдавая власть в руки либералов и устраняя монарха из русской жизни, сразу же обращали государство в хаос, разброд, эгоизм, национальное противостояние.

То, что собиралось в России веками, многими государями, от Ивана Грозного, в одночасье было пущено по ветру, разорено и уничтожено.

Шутка ли, нынешняя Россия, по Вашей милости, вернулась в границы XIII столетия. Немец занял Украину, Белоруссию. Россия утратила Польшу, Финляндию, фактически потеряла контроль над Средней Азией и Дальним Востоком.

Этого Вы добивались, Ваше Высокопревосходительство? Так заплатила Россия за Ваше отступничество от Государя?

Алексеев в ответ не мог сказать ни слова. И только его голова, безвольно, опускалась всё ниже и ниже к столу.

Давно не бритое лицо его стало землисто-серым. Только лоб – багрово-красный, говорил о том, что он близок к апоплексическому удару.

Но Каледин был неумолим:

– Да, Ваше Высокопревосходительство, горькое прозрение наступит и у Вас. Но что значат Ваши страдания, когда закатывается судьба всей империи?

– За какие идеалы Вы боретесь сейчас? Можно ли верить в то, что Вам дорога судьба России, если вы её распяли, пустили на постыдный промысел перед… этими, – и он указал на окно, где подле памятника Ермаку – весело и безмятежно гоготали французы, англичане, неведомо откуда взявшиеся испанцы, какие-то восточные царьки и князья.

– Никто, никогда – из них, не дадут России восстановиться в прежних границах. Никому она не нужна Великой, Единой и Неделимой.

На неё только и смотрят, как на сырьевую кладовую мира. На источник природных ресурсов и необозримых пространств.

И Вы, Михаил Алексеевич, всё это ведь знаете. И знали уже тогда, когда отстраняли Государя от власти. Что вело Вас по этому пути? В Верховные правители России вознамерились, Михаил Алексеевич, на белом коне?

И он засмеялся, жёлчно и громко, хоть как-то облегчая свою душу.

Резко себя оборвал, и жёстко, с горевшими глазами, заключил:

– Святотатственно Ваше… предательство Государя, Михаил Алексеевич, отвратительно как по сути, так и последствиям.

Вы, первый государев советчик, которому он доверялся всецело, его же и предали первым и отдали в руки Временного правительства.

Как это можно оценить? Имя какое у этих деяний, Ваше Высокопревосходительство?

А временщикам Вы тут же, как арестовали Государя, стали не нужны. И они Вас всех – Деникина, Рузского, Эверта, Корнилова – выбросили за ненадобностью.

И Вы хотите на чужих штыках вернуть утраченное? Былое влияние? Почести? Неужели не понимаете, что это Россия Вас отрынула?

И страшные испытания грядут ещё, по Вашей милости, Ваше Высокопревосходительство.

Посмотрите, кто вокруг Вас? Вы не лучших людей собрали вокруг себя, а таких же – христопродавцев. Изменник Деникин, Ваш сообщник, принявший у Вас начальствование над штабом Ставки, цареотступник, натура безвольная и слабая. Только и достоинств, что любил Антон Иванович вкусно поесть, да любую прихоть жены – предприимчивой, весьма, особы, выполнить.

Из таких народные вожди не происходят. Они способны только к тому, чтобы ценой народной крови, пытаться удержаться у власти, любой ценой.

Или Корнилов. Вам-то, Михаил Алексеевич, хорошо известна вся одиссея этого искателя чинов и славы. Большое искусство должен проявить военачальник, чтобы всю дивизию в плен сдать, и самому, позорно, сдаться на милость врагу.

И этот человек, арестовавший всю царскую семью, отдав их на растерзание Временному правительству, выступает в роли спасителя Отечества?