Шрифт:
Прямо к горе Пандаве.
Там, где кончалась дорога,
Кшатрий сошел с колесницы [295]
И, пешком добравшись до места,
Вошел в хижину к бхикшу.
Усевшись, царь обменялся
С ним приветственными речами.
А затем, после приветствий,
Сказал он такое слово:
295
Кшатрий сошел... — имеется в виду царь, который, как это полагалось правителям, принадлежал к сословию кшатриев (воинов).
«Ты, юноша, совсем молод,
В нежном возрасте, почти мальчик,
Как родовитый кшатрий,
Красотою великой отмечен.
Я — царь, украшенье войска,
Первейший из героев,—
Дарую тебе богатство.
Скажи мне, откуда ты родом?»
«В Косале [296] , царь, прямо
296
Косала (санскр. Кошала) — древнее государство в северо-восточной части долины Ганга. В VI в. до н. э. сакьи, племя, к которому по рождению принадлежал Будда, находилось в зависимости от Косалы.
У подножия Гималаев
Есть земля, что славится всюду
Могуществом и богатством.
Из славного племени сакьев,
Прародитель которого — Солнце,
Я ушел, отрешившись от мира,
Не стремясь ни к каким усладам.
В наслажденьях видя опасность,
В отречении зря защиту,
Я буду прилежно трудиться —
Для меня только в этом радость!»
СУТТА О СТРЕЛЕ
Воистину жизнь смертных
Беспричинна и непонятна,
Краткосрочна и беспокойна,
Исполнена мук тяжких.
Невозможно ведь так сделать,
Чтобы не умереть, родившись.
За старостью следует смерть, —
Таков закон непреложный.
Как у плодов созревших
Страх поутру сорваться,
Так и у тех, кто родился,
Вечный страх перед смертью
Ведь, как кувшины и чаши,
Что сделал из глины горшечник,
Все когда-нибудь разобьются,
Так прервется и жизнь смертных.
Глупец и мудрец ученый,
Старик и юноша нежный —
Все они кончают смертью,
Над всеми — власть смерти.
И когда она их настигнет
И они отсюда уходят,
Не удержать тогда отцу сына,
Родичу не защитить родного.
Подряд, как коров на бойню,
Смерть уводит с собой смертных
А родные глядят им вслед,
Тоскуя и горько плача.
Как видишь, мир поражен
Старостью и смертью.
Но мудрецы не скорбят
Непреложность закона зная.
Ведь тебе неизвестен путь,
Каким он пришел и ушел.
Не зная конца пути,
О чем ты рыдаешь?
И если бы тот, кто скорбит,
Как безумный, себя терзая,
Выигрывал этим хоть что-то,
То же делал бы мудрый.
Но скорбью и горьким плачем
Не обретают покоя.
Лишь сильнее становятся муки,
Слабеет и сохнет тело.
Тот, кто себя терзает,
Становится худ и бледен.