— Речь идет о новом… флигель–адъютанте.

— Вы хотите сказать, любовнике императрицы.

— Нет–нет, я не допускаю подобной возможности, хотя…

— Хотя знаете, что дело обстоит именно так. Так что же новый любовник императрицы?

— Ваше величество, мне трудно справиться с растерянностью и…

— Негодованием. Вполне разделяю его, Мария Федоровна. Но наше с вами возмущение ничего не может изменить.

— Это правда. Но возраст…

— Разве история не знала примеров сладострастных старух? К сожалению, нам с вами довелось встретиться с одним из самых отвратительных примеров. Вы что-нибудь слышали о качествах этого безусловно юного человека?

— Я не собираю сплетен, ваше высочество.

— А я не выношу их слушать. В вашем исполнении.

— Вы несправедливы, ваше высочество. Боже, как вы несправедливы! Если бы вы проявляли к вашей супруге хоть каплю того внимания, которое вы так щедро дарите фрейлине Нелидовой, нам обоим было бы значительно легче и, кто знает, мы могли бы выработать общую тактику поведения в отношении императрицы.

— Военный союз с женщиной! Это по меньшей мере нелепая идея.

— Но ведь, ваше высочество, вы ничего не противопоставляете линии императрицы. Она совершенно отстраняет вас от руководства государством сейчас, а в будущем.

— В будущем думает о передаче престола любимому внуку. Так или иначе вы сохраните за собой титул императрицы — если не супруги, то матери императора, что само по себе совсем не плохо.

— Я умоляю вас, ваше высочество. Это все Нелидова — она настраивает вас против семьи и не оставляет времени для общения с нами.

— Ваше высочество, я не раз повторял вам: перестаньте апеллировать к имени фрейлины Нелидовой. Она есть и останется моим другом. И вашим. Потому что печется об интересах нашей семьи.

— Нашей семьи!

— Надеюсь, вы не вправе обвинять меня в пренебрежении к семье. Иначе, по всей вероятности, она не была бы столь многочисленной.

— Это грубо, ваше высочество!

— Грубо? Я, во–первых, солдат и люблю говорить по существу. Дети говорят о том, что наша семейная жизнь течет совершенно нормально.

— Дети обожают вас, ваше высочество.

— И старший из них готовится занять законное место отца на престоле.

— Не говорите так, ваше высочество, это все замыслы императрицы!

Петербург. Кабинет императрицы. Екатерина II, А. В. Храповицкий.

— Есть донесения с театра военных действий, Храповицкий?

— Есть, ваше величество.

— И что же? Ты не торопишься мне их сообщить? Они плохи?

— Нет, государыня, они не плохи, но вы последнее время так были заняты, что я и сегодня не осмелился вас отвлекать до поры до времени.

— Ты прав. Я действительно была занята, но теперь, кажется, этот период уже позади, так что я тебя слушаю. Главное — осада Измаила. Судя по твоим паузам, он не взят.

— Ваша проницательность, ваше величество, лишает меня дара речи.

— Значит, не взят. Что же там происходит?

— Вы помните, ваше величество, к его стенам подступил 29 августа Репнин.

— И безо всякого толку.

— Спустя три месяца, уже в конце ноября, крепость одновременно атаковали Де Рибас и Головатый.

— С тем же успехом.

— Осаду пришлось снять …

— И отступить.

— Но причина была очень веской: недостаток осадной артиллерии.

— И конечно, неблагоприятная погода. Еще бы! Надо же было дождаться глубокой осени, когда к тому же кругом глина и непролазная грязь. Впрочем, князь Таврический вряд ли испытывает на себе ее неудобства. Насколько мне известно, у него все время идет пир горой да еще появился и новый предмет страстного увлечения. Правда, на этот раз — с моей точки зрения, по чистой случайности — светлейший проявил несвойственный ему хороший вкус.

— Вы имеете в виду княгиню Екатерину Федоровну Долгорукову, ваше величество?

— Кого же еще? Для нас это тем большая загадка, что былая княжна Барятинская не отвечает Потемкину взаимностью и вполне удовлетворяется платоническими вздыхателями. Что вам известно об этой эйфории светлейшего, Храповицкий? Наверняка же вы знаете много больше меня.

— Сомневаюсь, ваше величество. Вы безошибочно угадываете текст на обороте еще не перевернутой страницы, а здесь… Посудите сами, каково приходится светлейшему, когда княгиня появляется на праздниках в его дворце–землянке в костюме одалиски.

— Воображаю! К тому же у Катеньки есть главное для Потемкина достоинство — она высока ростом и необыкновенно стройна.

— Отсюда светлейший выполняет каждую ее прихоть и гоняет в Париж курьеров за бальными башмачками для княгини.

— Хорош полководец! Вот вам и истинные причины этой затянувшейся до бесконечности войны.

— Однако не все так плохо, ваше величество.

— Наши войска сняли осаду — да или нет?

— Да, но в момент общего отступления появился Александр Васильевич Суворов, вернул войска на осадные позиции. Измаил крепко обложен. И вот донесение о его оборонных возможностях, если вам угодно, ваше величество.