Казалось, что Люси Хоупвелл вот-вот расплачется без всякой видимой причины.

– Мой муж был одним из этих трусов, – сказала она. – Он прошел через самое худшее, начиная с семьдесят седьмого года, когда он был еще мальчиком в Вэлли-Фордж [59] . Мне нравится напоминать ему об этом, когда он становится чересчур напыщенным. – Миссис Хоупвелл снова схватила Мадлен за руки. – Вы не должны считать меня болтливой дурой – я говорю обо всем этом только для того, чтобы развеселить вас.

– Где Алан? – воскликнула Мадлен. – Он в трактире «Спящая кошка», не так ли?

– Совершенно верно! Откуда вы знаете?

– И он жив, – продолжала Мадлен. – Я бы почувствовала, если бы… если бы случилось что-то страшное. Но он ранен, верно? Серьезно?

– Нет, хотя он потерял много крови из раны в правой руке…

– Сабельной раны? Так я и знала! Он встретился с человеком по имени…

– Нет-нет, – успокоила ее миссис Хоупвелл. – Вам незачем тревожить себя фантазиями. Это просто царапина от пули, абсолютно неопасная…

Мадлен закрыла глаза, пытаясь успокоиться.

– Боюсь, – промолвила она, – что вам придется рассказать мне обо всем, потому что я ничего не могу вспомнить. – Ужас охватил ее вновь. – Я не падала в обморок? Больше всего на свете, – горячо добавила она, – я ненавижу женщин в обмороке!

– Между нами говоря, я тоже, – призналась миссис Хоупвелл. – Но приходится делать то, что ожидают от нас мужчины, иначе мир прекратит свое существование! Скажите, дорогая, вы в последнее время, наверное, очень мало спали и пережили много неприятностей?

– Ну… вообще-то да.

– Ха, так я и думала! Прошлой ночью, когда вы вышли, чтобы опознать нас… Кстати, дорогая, почему эту задачу поручили именно вам?

Под действием оживленного взгляда и веселого голоса миссис Хоупвелл к Мадлен начала возвращаться свойственная ей душевная бодрость.

– Видите ли, – объяснила она, – когда постучал часовой, я не могла позволить открыть дверь кому-нибудь другому. Он хотел разбудить слугу по имени Виктор – единственного из живущих в доме, кто говорил по-английски. Поэтому я призналась, что тоже говорю по-английски, надеясь как-нибудь выкрутиться. Но вы как будто сами все знаете…

– Конечно, знаю!

– Тогда…

– Дорогая, – сказала миссис Хоупвелл, – вы были спокойны, как на собрании квакеров [60] , даже когда солдаты стали орать на вашего мужа. Вы сохраняли полное спокойствие и здесь, в доме, двадцать минут спустя, когда мой муж читал проповедь о том, что он может и чего не может сделать, будучи представителем нейтральной страны. Но внезапно вы грохнулись в обморок, и я велела мистеру Хоупвеллу отнести вас сюда. Видите ли, у вас в руке было два ключа…

– Боже мой, ключи! – воскликнула Мадлен. – Я потеряла их!..

На лице миссис Хоупвелл появилось выражение скромной гордости. Прекратив взволнованно приплясывать от возбуждения, она с достоинством выпрямилась.

– Дорогая моя, – промолвила она, – если вы беспокоитесь из-за спальни, где пахнет лауданумом и в которой находятся спящий кавалерийский офицер и связанный слуга в парике, то выбросьте это из головы. Этих людей до сих пор не нашли и не найдут еще некоторое время. Я заставила мистера Хоупвелла провести ночь там.

– Что?!

Миссис Хоупвелл покачала головой.

– Бедный Гидеон! – печально произнесла она. – Конечно, с моей стороны нехорошо смеяться над ним, но я не видела его в таком состоянии с тех пор, как проклятые федералисты [61] назвали его пьяницей и многоженцем!

Предаваясь грустным размышлениям, покуда Мадлен была не в состоянии произнести ни слова от переполнявших ее признательности и восхищения, Люси Хоупвелл вновь обрела жизнерадостность.

– Затем, – продолжала она, – спустя час, когда я лежала не в силах заснуть от возбуждения, я услышала, что кто-то бродит около дома. Я разбудила мистера Хоупвелла, что его порядком разозлило, и мы, никем не замеченные, спустились вниз. Это оказалась женщина по имени тетушка Анжель…

– Тетушка Анжель? Кто это?

– Жена хозяина трактира «Спящая кошка». Мало кто может понять мой французский, но я поняла почти все, что она мне сказала. Тетушка Анжель принесла сообщение для вас, и я убедила ее передать все мне. Так я узнала, что…