Словно луна бесшумные,

Словно звезды надежные,

Как ветер над пустошью сильные.

Он почти ничего не знал о своем племени. И не хотел знать.

— Может, я и забыл имя прапрапрадеда, зато хорошо помню, как ты учил меня драться на мечах, Черный Роб. Твой клинок сделал осечку и оставил мне шрам на ребрах.

Некоторые придворные дамы находили этот шрам весьма привлекательным.

Роб не перестал хмуриться, однако кивнул охране, и ворота, поскрипывая, отворились.

Джон заехал внутрь. Оглядевшись по сторонам, он попытался оживить воспоминания. Не здесь ли они с Робом упражнялись с мечом и кинжалом? Не в этом ли углу они с сестрой прятали свои игрушки? Замок казался не более знакомым, чем любая из череды крепостей, в которых они с королем останавливались заночевать за эти годы.

И не более гостеприимным.

Во двор вышла стройная молодая женщина с распущенными рыжими волосами.

— Джонни?

Бесси. Хотя бы сестра узнала его. Ей было всего восемь, когда он уехал. Как все малыши, они дружили, объединившись против всего мира. Теперь она превратилась в настоящую женщину.

Он спрыгнул с лошади, и сестра бросилась ему на шею. Он тоже обнял ее и надолго прижал к себе, чтобы выгадать время, продлить иллюзию того, что ему рады.

— Ах, Джонни. Я всегда говорила, что ты вернешься.

Он отпустил ее и заглянул в глаза. Карие, как у всех Брансонов, кроме него самого, но сегодня покрасневшие от слез.

Он покачал головой.

— Я ненадолго, Бесси. — Он не останется. Ни за что. — Теперь я в свите короля и зовусь сэр Джон.

Роб спустился с парапета стены и без улыбки пожал ему руку.

— Нам надо поговорить, — начал было Джон. — Король хочет…

— Чего бы он там не хотел, сейчас я слушать не стану. Сперва мы проводим Рыжего Джорди в последний путь. Разговор подождет.

Так было всегда. Любая работа, любые дела замирали в «мертвые дни» перед похоронами.

Хотя у короля не было времени ждать, пока приграничные жители соблюдут все свои традиции, Джон смолчал и вслед за Бесси зашел в замок. Его тяжелые доспехи протестующе бряцали, пока они поднимались по лестнице в общий зал.

— Я нашла его в постели, — сказала Бесси, видимо полагая, что Джону не все равно, — после того, как он не спустился к завтраку. Он умер во сне, и никого не было рядом, чтобы услышать его последние слова. — Она говорила шепотом, словно боялась расплакаться, если заговорит громче. — Ушел, не успев ни с кем попрощаться. — Ее голос дрогнул. — Он казался таким умиротворенным, будто просто заснул.

— Позорная смерть для воина, — пробормотал Роб за его спиной.

У дверей в зал Бесси остановилась.

— Я должна обрядить его тело. — Еще раз быстро обняв Джона, она поспешила вверх по лестнице в покои, где умерший отец лежал, воспарив над ним точно злой ангел.

Хоть кто-то искренне скорбел о Джорди Брансоне.

Они вошли в переполненный людьми зал. В большом очаге напротив потрескивал огонь. Первым делом он обратил внимание на полудюжину воинов, собравшихся за столом, а потом уже принялся рассматривать остальных скорбящих.

— Это мой брат Джон, — объявил Роб, не позаботившись поставить перед его именем рыцарский титул или сообщить о том, что он прибыл не ради похорон.

Один за другим мужчины вставали из-за стола и приветствовали его. Закаленные междоусобицами и тяжелой жизнью, облаченные в стеганые шерстяные куртки и изношенные кожаные сапоги, они по очереди пожимали ему руку, оделяя своим доверием — просто потому, что он был Брансон. Никаких иных причин им не требовалось.

Последним поднялся узкоплечий воин, до того сидевший к нему спиной. Когда он повернулся лицом, Джон изумленно понял, что перед ним женщина.

В ее карих глазах не было той теплоты, с которой на него смотрели ее товарищи.

— Это Кейт, — сказал Роб. — А это ее люди, — прибавил он, будто это обстоятельство было таким же обыденным, как цветение вереска.

Она была высокая, худощавая, светловолосая, как тот кареглазый викинг, от которого по легенде произошли Брансоны. Острый нос, упрямый подбородок, запавшие будто от недоедания щеки — ни в ее лице, ни в теле не было и намека на женственность.

Женщина, которая отказывалась быть женщиной. Как ему вести себя с таким существом?

Он протянул ладонь для рукопожатия, но она отказалась принять его руку и ограничилась коротким кивком. Он тоже кивнул, чувствуя себя задетым. Его рука неловко повисла вдоль тела. Потом его взгляд оторвался от ее глаз и невольно проследовал ниже, к грудям и бедрам. Он не нашел плавных линий. Сплошные острые углы. Мужчину этим не завлечь.