– Нет, - ответила она после недолгой паузы.
– Я чувствую, что в этом нет надобности. Я есть здесь и сейчас. А в прошлом меня уже нет. Как листков календаря, которые миссис Крауч каждый вечер сжигает на свече.

– Джинни, а чего хочется ещё?

На этот раз она раздумывала дольше.

– Хочется, чтобы ваша девочка родилась в срок живой и здоровой.

Натан потёр переносицу.

– Почему ты думаешь, что будет девочка?

– Я просто знаю. Мистер Крауч... а можно я попрошу?

– Конечно. О чём?

– Верить, что я - не зло.

Натан протянул руку, погладил блестящие тёмные волосы девчонки.

– А кто ты, Джинни?

Она вытянула вперёд руки, растопырила все десять пальцев. Склонила голову к плечу, прищурила сперва правый глаз, затем левый.

– Я не помню. Но я очень стараюсь быть хорошим человеком.

Мальчишка-посыльный догнал Натана возле самого дома.

– Сэр! Сэр!
– запыхавшись, окликнул он.

Доктор остановился, подождал, пока паренёк отдышится.

– Вы же Натаниэль Крауч, верно?

– Да, это я.

– Вот, вам письмо от сэра Майкла Гослинга. Он просил передать лично в руки.

Натан взял корреспонденцию, поблагодарил мальчишку и сунул ему в ладонь несколько мелких монеток. Посыльный расплылся в довольной улыбке, спешно попрощался и убежал, радостно разбрызгивая апрельскую грязь старыми стоптанными башмаками. Натаниэль вытащил из кармана и водрузил на нос очки, распечатал сургуч на конверте и пробежал взглядом несколько небрежно начерканных строк.

"Дорогой зять! На днях в редакцию нашей газеты забрёл странный мужчина. Он хотел бы, чтобы мы дали статью о его необычной проблеме. Его история наверняка заинтересует тебя, как врача. Предлагаю тебе нанести визит мистеру Ламберту, эсквайру, завтра, в три часа после полудня. Заеду за тобой в половине третьего, будь готов и возьми с собой рабочий инструмент"

Как и любой журналист, шурин имел в семье репутацию проныры и авантюриста, и любой на месте Натана десять раз бы подумал, прежде чем связываться с ним, но доктор сразу согласился. В последнее время он всё больше пропадал по пациентам, стараясь заработать, да и внимать капризам Мэгги лишний раз не хотелось. Поэтому на следующий день он сообщил Джинни и супруге, что едет к пациенту в Челси, собрал сумку с необходимыми для осмотра инструментами и в половине третьего отбыл в подъехавшем за ним кэбе.

Майкл Гослинг был возбуждён, как напавший на след поинтер.

– Натан, если это правда, то новость станет сенсацией!
– выпалил он, как только Натаниэль устроился на кожаном сидении.

– Было бы неплохо, если б я хоть немного представлял суть дела, - намекнул доктор.

Майкл закинул ногу на ногу и сделал таинственное лицо.

– Ты веришь в проклятия?
– спросил он, выдержав паузу.

– Я материалист.

– Я тоже, но на материализме сенсаций не сделать. Так вот, дорогой зять, в среду ближе к концу дня заявился в редакцию странный мужчина. На сумасшедшего не похож, молодой, одет дорого и со вкусом, но нёс отборную околесицу. Он начал с того, что его дочь тяжело больна и спасти её может только чудо. Толком ничего не объяснил, но умолял дать о ней заметку, чтобы найти лучшего врача в Лондоне.

– Я пока ничего странного не вижу, - буркнул Натан.

– Странное началось, когда я попросил рассказать про болезнь дочери. Мистер Ламберт сказал, что во всём виноват талисман, который он привёз ей из Индии. Он показал мне фото девочки. Потому я и взял тебя с собой, чудо-доктор.

Натан хотел сказать, что не понимает, как врач может лечить от талисмана, но промолчал. Наверняка Майкл что-то не так понял. А разбираться всё равно по приезду.

Кэб миновал ряд роскошных особняков Челси и остановился перед воротами, увитыми диким виноградом. Листья на лозах вылезли совсем недавно, можно было рассмотреть дом, скрывающийся за оградой - старинный, из дикого камня, с высокими узкими окнами. Стилизованное "L" на чугунных воротах, аккуратно подстриженные самшиты в кадках по обе стороны дорожки, острова розовых кустов на газоне.

– Аристократия!
– прищёлкнул языком Майкл, выгружаясь из кэба.

Шагая к дому по похрустывающему под ботинками гравию, Натан ощутил лёгкий укол тоски. Словно вдалеке кто-то незримый окликнул его.

В дом их впустил строгий дворецкий, вежливая прислуга приняла пальто и шляпы.

– Проходите, пожалуйста. Мистер и миссис Ламберт примут вас в бежевой гостиной.

Натан пошёл за дворецким, попутно рассматривая фамильные портреты в тяжёлых бронзовых рамах, расставленную со вкусом скульптуру, старинную мебель. "Наверняка даже обои ручной работы", - шепнул Майкл.

Ламбертам было лет по тридцать. Он - подтянутый высокий брюнет с волевым лицом и цепким взглядом, она - анемично-бледная блондинка с высоким лбом, сложной причёской и туго утянутой в корсет талией.

– Эдгар Ламберт, - представился хозяин дома.
– А это моя супруга Дебора.

– Натаниэль Крауч, - пожал протянутую Эдгаром руку Натан.

– Вы доктор?
– негромко спросила Дебора.

– Не просто доктор, а самый лучший врач в Лондоне!
– с жаром воскликнул Майкл.

– Что ж, господа, пока принесут кофе, я предлагаю поговорить. Собственно, вы же приехали именно за этим, не так ли?