Шрифт:
И где-то на самой середине их разговора и Шурика, и Лиду стало посещать пока никак необъяснимое ощущение еще чьего-то неотрывного присутствия. Словно между юношей и девушкой, взявши их посередине за руки, вышагивал по тротуарам еще кто-то: невидимый и неосязаемый, добрый и насмешливый, предупредительный и коварный...
И снова на их пути — раскрытые канализационные люки. Словно кто-то нарочно привел их к ним снова, чтобы нечто указать, напомнить, проучить...
Шурик предупредительно провел Лидочку за руку между люками. Поправил временное ограждение возле них. И от взволнованной старательности случайно угодил в крайний слева.
Лидочка страшно испугалась и вскрикнула коротко, но увидав, что Шурик благополучно, не поранившись, не поцарапавшись, выбрался из люка цел и невредим, счастливо и весело улыбнулась.
На переходе через шумную городскую магистраль молодые люди зазевались и не обратили внимания на предупреждающий сначала желтый, а потом и запрещающий красный свет. Они, не отпуская руку друг друга, лавировали перед автомашинами, бежали, суетились, пока, наконец, не перешли на другую, нужную им сторону и им не встретился дорожный постовой.
Счастье пока улыбалось им.
А кто-то Невидимый Третий хитро усмехался.
Пока...
* * *
— Ну вот, я и дома,— сказала вдруг Лидочка. Шурик вгляделся. Уютный двор, с четырех сторон окруженный большими пятиэтажными домами, лишь недавно, по всей видимости, принявшими в свои объятья счастливых жильцов. У подъездов тихо колыхались акации, старушки сидели на лавочках, о чем-то добродушно судача, дети играли в песочнице, строили песочные замки и города.
— Вы здесь живете?
— Угу. Вон мои два окна на пятом этаже! Лидочка подняла голову куда-то к небу и указала на
отливающие солнцем окна своей квартиры.
— Хороший у вас район,— искренне позавидовал Шурик. Все здесь его радовало, потому что как нельзя кстати подходило всем своим видом такой прекрасной девушке, его новой знакомой, однокурснице Лидочке.
— Никогда здесь раньше не был.
Невидимый третий про себя захохотал. Ему пожелалось изо всех сил толкнуть Шурика в спину, чтобы тот еще больше потерял голову. И — толкнул.
На пути Лидочки и Шурика сидел пес. Бульдожьей породы. С медалями на груди. Со свирепым выражением на морде.
Он узнал их. Он узнал их сразу. По запаху. И еще по тому, какую обиду они ему нанесли несколькими часами ранее. Он понял, что сейчас, быть может, настал его час. Час отмщения.
Пес тихо зарычал.
— Ой! — испугалась Лидочка.
Шурику тоже захотелось сказать: «ой», но он не позволил себе этого в присутствии девушки, потому что это разрушило бы его образ, образ человека бесстрашного, всегда готового защитить свою девушку, чего бы это ни стоило.
— Не бойтесь!
Он крепко взял Лидочку за локоток и встал рядом.
Шурик пока не знал, как преодолеть эту нежданную преграду. Тем более, что она была живой и донельзя агрессивной, о чем говорил весь ее внешний вид и намерения.
— Это, наверное, новых жильцов...— Лидочка обнаружила у своего подъезда сгрудившиеся баулы, ящики, мебель. Именно их охраняла эта страшная собака.
— А как же я пройду? — вдруг растерялась Лидочка и посмотрела на Шурика, как бы вопрошая его о защите.
Шурик не знал что, но что-то надо было решительно предпринять.
— Сейчас! Сейчас что-нибудь придумаем! Состояние Шурика можно было понять и оправдать:
экзамен отнял уйму сил и умственной энергии, мысли расслабились, сам он пребывал в некой эйфории. Но в эту минуту речь шла даже не о нем самом и не его собственной безопасности: рядом была девушка.
Девушка, которую, быть может, встречают один раз в жизни и которую, однажды увидав, так хочется уберечь, защитить ото всего окружающего мира!
Ум Шурика просто вынужден был вновь лихорадочно заработать, чтобы найти выход из создавшегося тупика!
— Все очень просто! Необходим отвлекающий маневр! Значит так, собаку я беру на себя... А вы — быстренько пробегайте, ладно?
— Ладно!
— Вы готовы?
— Да!
— Начали!
Шурик изо всех сил, какие у него только были на этот момент, постарался стать таким любвеобильным ко всем псам земного шара, а к этому милейшему и добрейшему созданию в облике бульдога в особенности... Шурик разыграл роль такого собаколюба, что лучшего, наверное, трудно было бы отыскать.