– Это ещё не все, Мьольнир, – прошептал мастер-каменщик. – Пустынные Земли наверняка готовят нам ещё больше сюрпризов… Замени-ка меня.

Он протянул свой шест гному-рыцарю, который, судя по всему, продолжал думать о таинственных «существах под водой». Цимми расправил поясницу и со стоном потянулся. Потом, приложив руки рупором ко рту, окликнул своих товарищей, плывущих за ними.

– Если нам предстоит плыть ещё три дня, нам понадобится еда и вода! – прокричал он. – Передайте нам часть припасов!

– Да, он прав, – сказал Утёр, повернувшись к Ллиэн. – Вы сможете этим заняться?

– Гномы всегда в первую очередь думают о еде и питьё, – ответила она, улыбаясь.

В свою очередь она окликнула Тилля на третьем плоту, и он начал передавать ей содержимое сумок, которыми были нагружены вьючные лошади.

Цимми безнадёжно вздохнул, глядя на унылые водные пространства, окружавшие их. Он не мог не ощущать вполне понятную тревогу – плавают гномы не лучше, чем камни. Затем порылся в своей сумке, достал трубку из белой глины и кукурузный табак и уселся в середине плота, опираясь спиной на скудный багаж и грея застывшие ладони от огонька трубки. Вскоре он слегка задремал.

Но вдруг плот резко тряхнуло, что заставило Цимми немедленно вскочить.

Несмотря на туман, в котором тонули все звуки, был отчётливо слышен стук лошадиных копыт на последнем плоту. Паж гномов выкрикнул громкое ругательство; затем послышалось тревожное ржание лошадей.

– Что происходит? – крикнула Ллиэн высоким звонким голосом.

– Лошади что-то почуяли, – отвечал Тилль. – Я их

успокоил, но сомневаюсь, что надолго!

Вскоре какая-то из лошадей снова заржала и начала тревожно бить копытами. Рогор упал на колени, чтобы не свалиться в воду от резких сотрясений плота.

– Помогите мне закрыть им глаза и уши! – закричал следопыт.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком копыт и обрывками фраз, которыми обменивались эльф и гном. На двух других плотах все затаили дыхание.

– Как вы думаете, что они могли почувствовать? – прошептал Утёр, приближаясь к королеве.

– Подождите, – тихо сказала она, держа на весу свой шест и чуть наклонившись вперёд. Казалось, все её чувства были обострены до предела.

Она отбросила назад волосы, чтобы лучше слышать, и Утёр с удивлением заметил, что кончики её изящных ушей заострены. Он ещё больше удивился, поняв, что Ллиэн может двигать ими, как кошка или собака (он и в самом деле многого не знал об эльфах), ловя малейший шум. Рыцарь тоже прищурил глаза и постарался что-нибудь различить сквозь туман. Несколько секунд, показавшихся очень долгими, он не мог ничего увидеть. Затем до него внезапно донёсся какой-то шорох, похожий да шум ветра в кронах деревьев.

– Ну вот мы и добрались до комариных болот, – объявил проводник Уазэн. – Закройте себе лица и руки, и главное – не давайте факелам погаснуть!

Посланники Великого Совета, в один миг растеряв свою сдержанность и достоинство, поспешно бросились искать защиту от густых туч комаров. Лошади снова пришли в неистовство, и последний плот стал угрожающе раскачиваться.

– Успокойтесь! – шептал им Тилль. – Мы их отгоним факелами. Вам нечего бояться…

– Ты разве не слышишь? – отвечали лошади. – Их слишком много! Ничто не помешает им кусать нас в живот, в уши, в ноздри… Тебя когда-нибудь жалили в

ноздри, Тилль?

– Если вы не замолчите, я буду кусать вас за ноги! – недовольно проворчала собака Тилля. – Тогда вы свалитесь в болото и останетесь там навсегда!

Лошади задрожали от ужаса и немного притихли, бросая испуганные взгляды на собачьи клыки. Тилль подходил то к одной, то к другой, размахивая факелами.

– Огонь не даст им приблизиться, – говорил он. – Огонь – наш друг.

Рогор, налегая на шест, нервно подёргивал бороду. Эти огромные болота и полчища комаров уже трудно было вынести, а тут ещё эльф, разговаривающий с лошадьми!

– Чёрт подери, эльф, что происходит? – прорычал он.

– Не кричи, гном, – ответил Тилль. – Ты их ещё сильнее напугаешь.

– Ты что, правда разговариваешь с лошадьми?

– С лошадьми и с растениями – со всеми живыми существами.

Тилль внезапно замолчал. Он понял, что ему приходится повышать голос, чтобы перекричать комариный гул – настолько тот был сильным. Его сокол, сидевший впереди, встряхнулся и сунул голову под крыло.

– Это невозможно, – сквозь зубы прошептал Рогор.

Серую завесу тумана тут и там словно прокалывали тонкие иглы; гул ещё усилился, и теперь в нём можно было различить разные оттенки звуков. Рогору даже показалось, что он слышит отдельный шорох нескольких тысяч маленьких крыльев.

Уазэн принялся укреплять мачту в середине первого плота.

– Толкать больше незачем, – сказал он. – Отсюда нас донесёт до Границ течением. Так что позаботьтесь о том, чтобы защититься от комаров. Удачи!

И он полностью накрыл свой плот огромным куском промасленной ткани, по цвету похожей на болотную воду.