— Е, казна-що!

И в ту же минуту, встав с дивана, взял полуимпериал и подал его нищему. Слепец,

ощупав монету и спросив о чем-то своего поводыря, протянул руку в окно с полученным

полуимпериалом.

— Спасибі вам, пане, — сказал он, — але я такої не візьму, нехай їй всячина! У старців

таких грошей не буває. Візьміть її собі, а мені дайте шматок хліба, чи що.

Тарас дал ему полтинник; нищий, постояв и подумав немного, пошел от окна, бормоча

молитвы и разные благожелания.

134

— О, бачите! — сказал Тарас — Що то значить бідака! I гро-/139/шей боїться великих,

бо то панам тільки можна мати їх. Жарко, паничу! — заключил он и опять повалился на

диван.

Встречался я с Тарасом Григорьевичем и еще несколько раз; бывал и он у меня, и я у

него, но, собираясь к переезду из Киева в Житомир и, главное, занятый предстоявшею мне

женитьбою, я не вносил в мой «Дневник» разговоров с Шевченком. Под 26 июля значится

там у меня только вот что: «Превосходно проведенный вечер, в полном смысле

литературный. Шевченко — дивный поэт. На досуге я поговорю об нем».

Но этого досуга не оказалось. Я выехал в Житомир, и через несколько времени весть о

судьбе, постигшей Тараса Григорьевича, поразила меня несказанною скорбию...

По приезде моем в Петербург я навестил Шевченка, который, как известно, жил в

Академии художеств. Он принял меня довольно радушно, говорил о своем способе

гравирования, обещая «втерти носа німцям»; рабочая его насквозь пропитана была какими-

то сильно разящими кислотами, и я поспешил расстаться с дорогим хозяином. В это

посещение мое, помню, я просил у Шевченка переложений его псалмов, которые читал я

еще в 1856 г. в Киеве, разумеется, в рукописи. Шевченко сослался на С. С. Артемовского,

уверяя, что у него все его стихотворения. Узнав от меня о том, что я издаю «Домашнюю

беседу», Тарас сказал: «Добре», но когда я изложил перед ним мои убеждения и цель, к

которой я решил идти не спеша, Тарас сделался серьезным и, оттягивая огромные свои усы,

проговорил: «Трудно вам проти рожна перти». Холодно и безучастно слушал он после этого

мои воспоминания, и каждым движением показывал, что я как-будто ему в тягость. На

прощанье я просил его бывать у меня, но Тарас Григорьевич отвечал мне отрывисто: «Я не

вихожу нікуди; прощайте».

В. И. Аскоченский

И МОИ ВОСПОМИНАНИЯ О Т. Г. ШЕВЧЕНКЕ

(С. 133 — 139)

Впервые опубликовано в ж. «Домашняя беседа» (1861. — № 33. — С. 645 — 651). Печатается по

первой публикации.

Аскоченский Виктор Ипатиевич(1813 — 1879) — русский журналист и историк реакционного

направления. Преподавал в духовной семинарии в Киеве, был гувернером племянника генерал-

губернатора Д. Г. Бибикова — Синягина. После переезда в Петербург издавал еженедельник «Домашняя

беседа» (1856 — 1877). Сатирическое упоминание о нем содержит стихотворение «Умре муж велій в

власяниці».

...в квартире А-вых...— Речь идет об Андреевиче (Андреевичеве) Павле Максимовиче, чиновнике

военного интенданта, и его семье. В воспоминаниях В. И. Аскоченского дальше упоминаются дочь П. М.

Андреевича Варвара (под криптонимом «В. А-ва») и сыновья Василий и Николай (также под

криптонимом: «с В. П. и Н. П. А-выми»). Расшифровку криптонимов см.: Жур П.Дума про Огонь: З

хроніки життя і творчості Тараса Шевченка. — К., 1985. — С. 246 — 249. Квартира Андреевичевых

находилась в доме полковника Гуреева в Старокиевской части города.

...Кобзаря... (в прескверном киевском издании)...— Здесь — неточность мемуариста. Все прижизненные

издания «Кобзаря» вышли в Петербурге: в 1840, 1844 и 1860 годах.

Полуимпериал— 5 рублей.

135

Гулак-Артемовский Семен Степанович(1813 — 1873) — украинский композитор и оперный певец.

Автор первой украинской оперы «Запорожец за Дунаем» (1862). Один из ближайших друзей Шевченко.

Познакомился с ним в Петербурге в 1838 году, переписывался с поэтом, посвятил ему песню «Стоїть явір

над водою», помогал в годы ссылки материально.