Я перечитал другие отчеты, проанализировал прошлые разговоры. Я подвергал сомнению всех и каждого, исключая их из списка подозреваемых, одного за другим. Необходимо найти предателя. Надо учуять эту крысу. Размышления мои надолго затянулись.

Мой отец обычно говорил: «Ты слишком много думаешь». С самой юности меня одолевали мрачные размышления, навязчиво кружившие мысли…

А вдруг он умрет? Что будет, если Папа умрет СЕЙЧАС? Все рухнет… над миром сгустится тьма? Нет. Я должен быть готов.

За меня испанские кардиналы — одиннадцать человек у меня в кармане. На моей стороне кардинал д’Амбуаз [35] — пусть амбициозный, но союзник.

И есть еще старый противник — кардинал Делла Ровере. [36] Опасный враг. Этого змея надо раздавить.

Я составил запасной план на случай чрезвычайного положения. В день кончины Папы я перекрою все выходы из Рима. Делла Ровере должен быть убит. Амбуазу я дам щедрую взятку, чтобы он не претендовал на освободившийся престол. И тогда… новый Папа будет у меня в руках. Марионеточный Папа… моя рука будет держать его за задницу.

Но как же запечатать Рим? С имеющимися у меня войсками это нетрудно. Но если я слишком долго проторчу здесь? Что, если моя война затянется?

Мне необходимы войска в Риме — доверенные люди. Мне нужен Орсини. Вот почему Паоло еще дышит; это и объясняет то, что я подписал его дурацкий мирный договор.

Есть и иное решение. Если мне удастся завоевать Флоренцию, то надобность в услугах Папы отпадет. И если мне подчинятся Тоскана и Романья, то я буду обладать достаточной властью. Такой, как правитель Венеции. Нет, пожалуй, бери выше.

Но Флоренцию защищает Франция — вечно одна и та же проблема. Если я сделаю попытку захвата, Луи сокрушит меня.

Я должен перетянуть Флоренцию на мою сторону — взять ее не силой оружия, но силой ума. Обязывающий договор. Скромное, но многообещающее начало…

Итак, надо прижать ее посланника. Надо дать ему взятку. Использовать мое секретное оружие — любимую им шпионку. Пусть в одно ухо она шепчет ему угрозы, а в другое — соблазнительные обещания.

Я читал послания Макиавелли — он на моей стороне. Он боится меня, восхищается мной. Никколо сообщил Синьории, что они должны подписать соглашение. Он написал, что герцог опасен как противник, но может быть могущественным другом.

Макиавелли рекомендует. Макиавелли советует. Макиавелли убеждает. Но достаточно ли этого?

Мои флорентийские шпионы доложили, что Макиавелли — любимчик гонфалоньера. Содерини даст ему больше власти… если осмелится. Но у Макиавелли есть враги. И у Содерини есть враги. Им лучше действовать осторожно…

Я сидел и размышлял — в моей маленькой сумрачной комнате. Разглядывая шахматную доску с человеческими фигурами.

Размышляя… а что, если?..

Размышляя… но как лучше?..

Размышляя… и тогда…

Рассмотрел все преимущества. Прикинул затраты. И не упустил из виду, что земля горит под моими ногами.

Мне уже двадцать семь. Впереди всего пять лет.

Я сжал кулаки. Стиснул зубы.

Дождь лил как из ведра. Этот шум всю ночь отдавался у меня в ушах. Изливались дождевые потоки. Но они не в силах затушить ТУ горящую землю.

Мне приснилось, что я летаю. Во сне я стоял на крыше Палаццо Веккьо в Милане, окидывая взглядом красные черепичные крыши и серые городские стены, поблескивающие золотом в рассветных лучах леса и дальние голубые горы, где я когда-то запускал бумажных птиц и наблюдал, как они парили и ныряли в воздухе; но теперь я сам стал птицей. Или, вернее, я — человек в крылатом механизме, сходный с давно спроектированными мною самолетами. И именно я наконец прыгнул с крыши дворца, и парю, и ныряю, и взмываю ввысь… Земля подо мной отступает вниз, мир уже превратился в размытое марево разноцветных образов — как некая огромная картина, ожившая карта.

Вдалеке показался замок. Осаждающие войска бомбардируют его стены пушечными ядрами, тщетно расходуя огненные стрелы на неприступные укрепления. Тщетно — поскольку конструкция нового замка отклоняет любые удары. Неужели именно этот замок я спроектировал в Пьомбино — совершенный, округлый, согласно плану, замок будущего?

И вот… я пролетаю над этой твердыней. Солдаты задирают головы, провожая меня взглядами. Их рты широко открыты в изумлении. Подобно гигантскому соколу, я пикирую на них. С моих крыльев срываются разрывные снаряды. Пламя окутывает садовые деревья. По сточным канавам рекой струится кровь. Рты солдат застыли в гримасе ужаса, они издают безмолвный вопль, вопль мертвецов.

В том сне я чувствовал себя счастливым. Испытывал триумфальный восторг. Повсюду вокруг меня царила смерть, а мне досталась бессмертная слава.

Я вглядывался в небеса, стремясь заглянуть в глаза Господу. А узрел над собой лишь мое собственное лицо.

Стоя у окна, я смотрела на печальный и темный, заливаемый дождем сад и вспоминала, кем предстоит мне быть в ближайшие часы. Последние дни я играла так много ролей, что их было легко перепутать.