До Растифа не сразу дошел смысл его последних слов. Когда же он понял…

— Что?

— Я знаю, кто убил твою родню, — повторил Эльбикар. — Его имя в обмен на выродка, убившего моего брата.

Растиф пристально посмотрел на человека, сидевшего на табурете. Огромный, сильный, хмурый. Нет, не похоже, что он лжет. В таком случае…

— Где его убили?

— В его доме на улице Ветров.

— Городская стража уже в курсе?

— Нет. Толку от них, дармоедов. Они только и могут, что народ хватать по наветам. А ты… ты найдешь его.

— В доме уже был кто-нибудь посторонний? — спросил Растиф.

— Утром пришла горничная, увидела, подняла визг. Потом уже верные люди сообщили мне. Я заходил в дом, кое-кто из моих людей. Больше никого не было… Растиф… — надо же: впервые он назвал его иначе, чем Ищейкой. — Я знаю, деньги тебя не интересуют, но если надо, я дам столько, сколько скажешь. Только найди его.

«Почему же, деньги — это то, чего никогда не бывает много. Но брать золото с такого человека, как Эльбикар… Да пусть отсохнут мои руки! А вот услышать имя убийцы родителей — это то, что надо. Если, конечно, Эльбикар не врет».

— Хорошо, идем… И ЭТО, — он кивнул на лежащего без сознания неудачника с удавкой, — заберите с собой.

Улица Ветров находилась на юге Верхнего Асхонела, где стояли особняки провинциальной знати. Растиф шел позади и на приличном расстоянии от Эльбикара и его клики: негоже показываться в таком обществе — слухи в столице распространялись быстрее молнии. Поэтому воровскому главарю пришлось дожидаться Ищейку на крыльце, где к нему присоединились еще несколько человек бандитской наружности.

— Постойте здесь, — бросил на ходу Растиф и, сосредоточившись, прошел в распахнутую дверь. Эльбикар, вопреки приказу, последовал за ним, но Ищейка бросил через плечо: — Я сказал — ВСЕ!

Он не любил, когда ему мешали во время работы.

Для того чтобы понять, что в этом доме случилось несчастье, не нужно было заходить дальше просторного холла. На его белоснежном полу, выложенном мраморной плиткой, были отчетливо видны отпечатки, оставленные женской обувью. Не иначе горничная наследила, наступив в лужу крови где-то в глубине дома.

Та-а-ак…

В холл она вошла не спеша. Почему сюда? В доме есть вход для прислуги… Что-то заметила? Что-то почувствовала? Нужно будет с ней поговорить, если поиски ничего не дадут… Вошла, замерла, осмотрелась. В тот момент пол был еще чист, но что-то ее насторожило. Что? Дверь оказалась не заперта? Отсутствовала охрана, обязанная находиться в холле и встречать посетителей, кем бы они ни были?

Может быть.

Горничная закрыла за собой дверь и направилась… Да, на кухню.

Растиф пошел по ее следам и в коридоре наткнулся на первого покойника. Это был один из охранников. Он лежал на полу в луже крови и остекленевшим взглядом пялился в потолок. Убийца подкрался сзади и перерезал ему горло осколком стекла… Вот он лежит рядом с телом…

Должно быть, в коридоре было темно, когда сюда вошла горничная. Она споткнулась о лежавшего поперек прохода мертвеца, упала, вымазавшись в крови. Закричала, конечно, вскочила на ноги и, оставляя на стенах кровавые отпечатки ладоней, а на полу — следы башмачков, бросилась обратно в холл. Вглубь дома она не заходила, сразу же выбежала на улицу.

Растиф, осторожно переступив через тело, продолжил путь на кухню.

Здесь он обнаружил труп второго охранника. Парень решил перекусить и сваливал на расписную тарелку то, что обнаружил на столе: кусок жареного мяса, хлеб, луковицу. Он собирался прихватить еще и бутылку вина и две кружки, когда к нему подкрался убийца и, воспользовавшись большим кухонным ножом, сделал в спине охранника пять… нет, шесть дырок. Несчастный истек кровью под столом. Нож так и остался торчать в его спине.

Но что интересно, как и в первом случае убийца не оставил никаких следов. Речь шла не о тривиальном отпечатке ступни, случайно оброненной улике или еще о чем-то в этом роде. Любой человек оставлял после себя СЛЕД — невидимый для взгляда простого обывателя, но отчетливый и красноречивый для Дара, которым обладал Растиф.

Дар… Это была его тайна… и его проклятие. Он, человек, который разыскивал, отлавливал и отдавал в руки правосудия ненавистных Мастеров, сам был цанхи, причем с врожденными способностями.

Дар обнаружился случайно, вскоре после смерти родителей. Неожиданно для себя Растиф стал замечать следы, которые оставляли после себя люди — неважно кто. Ищейка видел их на земле в виде туманных отпечатков ног. Такие держались долго — сутки, а то и больше, — хотя и становились менее заметными и постепенно рассеивались. Только что ушедший человек оставлял свой след и в воздухе — туманный и слегка светящийся шлейф, исчезающий гораздо быстрее, чем отпечатки на земле.

У Растифа был полезный Дар — что уж тут говорить. Но как быть с тем, что он сам оказался одним из тех, кого ненавидел больше всего на свете? Цанхи убили его родителей. Они утопили Варголез в крови. А теперь оказалось, что он сам один из них. И совсем не важно, что его Дар не приносит никому горя. Сам факт обладания им был противен Ищейке…