И только сейчас его осенило: так это же здорово! Если это не видение, то отныне с выпивкой у него не будет никаких проблем. Эдак и горшки теперь не придется лепить. А на жизнь зарабатывать торговлей вина. Жаль только, что взял самое дешевое.

Ну, да ладно…

Гойн экспериментировал несколько дней: наливал вина в кружку и смотрел, как заполняется кувшин. Выпивал и снова наливал. Несколько раз он отключался, но, придя в чувство, снова напивался.

Соседи заглянули к нему на четвертый день, обеспокоенные тем, что давно не видели горшечника. Тот сидел за столом, залитым вином, и осоловелым взглядом смотрел на кувшин. Он не прогнал их, предложил вина. Гости не стали отказываться. Гойн наполнил кружки, поставил чудо-кувшин на середину столешницы и сказал:

— Смотрите!

И гости увидели как сосуд неведомым образом снова стал полон.

Удивились все, кому-то даже стало дурно. Но от вина никто не отказался. И следующие три дня превратились в поголовный запой. Пили все, жадно, не экономя, в завистливой надежде, что вино рано или поздно закончится. Дудки! Не успев опустеть, кувшин неизменно заполнялся грошовой кислятиной. Гойн все реже приходил в себя — так и спал за столом, пока его гости пили вино, наполняли принесенные из дома емкости, приглашали друзей и знакомых. И только когда один из них решил выкупить у горшечника драгоценный сосуд, люди вспомнили о его хозяине. Но было уже поздно: Гойн умер со счастливой улыбкой на лице.

Эта смерть мало кого тронула, потому как с уходом Гойна возникла проблема посерьезнее: что теперь делать с чудо-кувшином? Никакой родни у горшечника не было, а значит…

Возникший спор перерос в потасовку, переродившуюся в настоящий мордобой. Кого-то даже зарезали невзначай, но не это главное: в сутолоке задели стол, на котором стоял кувшин и он, упав на пол, разбился.

В доме Гойна впервые за несколько дней стало тихо.

Какое несчастье…

Гойна похоронили в склепе Вейдана, а его дом выкупил один из соседей. Другой собрал все до единого осколки и попытался их склеить, но у него ничего не вышло. После чего жизнь вернулась в привычное русло.

А спустя несколько дней в Сандоре стали появляться новые кудесники. Вот тогда и вспомнили о цанхи. Впрочем, сначала их назвали Мастерами — именно так, с большой буквы! — так как многие из них были ремесленниками и с некоторых пор из их рук стали выходить чудодейственные вещи, далекие от своего истинного предназначения. То молоток, случайно воткнутый в землю древком, пустит корни и за ночь вознесется к небу могучим дубом. То игла окажется настолько острой, что будет в состоянии пронзить даже стальной лист. То обычная табуретка ни с того, ни с сего отправится в пляс, если неподалеку заиграет музыка…

Это уже потом начнут появляться люди, лично наделенные необычными способностями. Стоит одному разжать ладонь, как на ней появляется веселый огонек. Другой начал слышать чужие мысли. Третий прикосновением превращал воду в лед… Так как многие из них не имели ни какого отношения к ремесленной братии, называть их Мастерами было как-то неправильно. Вот и прилипло к ним имя цанхи. Тем более что поначалу многие считали, что представители исчезнувшего племени являются их дальними родственниками, и чародейство передалось им по крови, дремало все время, а теперь — неизвестно почему — вырвалось наружу. Многие пытались оспорить это мнение, потому как среди чародеев было немало тех, в чьих жилах текла преимущественно кровь переселенцев. Впрочем, мало ли с кем путались их предки по женской линии…

И это еще не все! Были, конечно, кудесники, творившие чудеса сами по себе. Но таких оказалось очень мало. В основном же необычную силу давали людям те или иные обычные на вид предметы. Стоит взять, к примеру, одному в руки наперсток, и он тут же начинает творить чудеса. А положит его на стол — и таинственная сила покинула чародея. И в руках постороннего этот наперсток будет бесполезен. Вот так… Бывало, живет себе человек, владеет с рождения медальоном и ни чем не отличается от других. И вдруг этот медальон начинает одаривать его невероятными способностями. Почему так происходит? Почему одни становились цанхи или Мастерами, а другие нет? Откуда в обычных предметах появлялась неведомая сила?

Ответов не было.

Есть предположение, правда, что это как-то связано с пимперианцами, так как самыми сильными чародарами были предметы, принадлежавшие некогда представителям исчезнувшей империи: кольца, серьги, браслеты, ножи, цепочки, даже части испорченных вещей — рукоять от меча, драгоценный камень из ожерелья, поясная пряжка и так далее. Да и горшечник Гойн добывал свою глину в карьере, расположенном неподалеку от пимперианских руин…

Так или иначе, но в Варголезе появились цанхи и Мастера. Впрочем, со временем эти понятия начали путать, а потом и вовсе одних и тех же людей называть и так и эдак.

Некоторые из цанхи обладали сразу несколькими навыками, и таких стали величать Великими Мастерами. Их было немного, но с каждым годом становилось все больше и больше…

Пока не началась война.

Ее так и назвали: война Мастеров. И она неразрывно связана с именем Шторна Ганеги.

Те, кто знал этого человека лично, говорили, что вначале он не был таким, каким стал после посещения одного из пимперианских подземелий где-то в глубине Гонготских болот. Сначала его славили, так как ему и его друзьям удалось уничтожить Вечное Зло, довлевшее над Кудомским лесом. Шторна носили на руках, про него сочиняли хвалебные вирши, его приблизил сам король.