Прекрасное обезболивающее!

Теперь я отчетливо видел сидевшего рядом человека. На вид ему было лет шестьдесят. Гладко выбритое лицо, аккуратная короткая стрижка, решительный взгляд, тонкое ухоженные пальцы. Стоявший у окна был его полной противоположностью. Широкоплечий, низкорослый, неказистый. Определить его возраст мне не удалось даже приблизительно. Вроде бы седина на висках, но выражение лица совсем детское, а на щеках и подбородке легкий юношеский пушок. Одет так, словно только что отошел от сохи — крестьянин, одним словом.

Стало так легко, что я отважился привстать. Голова не кружилась, ничто не болело — будто заново родился. Взглянув на истерзанное тело, я удивился, не обнаружив ни единого следа минувших пыток и избиений. Даже застарелые альтиндорские шрамы исчезли!

— Хорошо, — кивнул незнакомец, оставшись довольным моим неожиданно быстрым выздоровлением. — А теперь поговорим.

Поговорим.

Только сейчас я заметил, что нахожусь… во всяком случае не там, где был до того, как отключился от боли, когда крепыш по имени Эльбикар отрабатывал на мне удар правой. Встретившись взглядом с незнакомцем, сидевшим напротив меня на табурете, я отметил, что его лицо мне незнакомо — его не было среди тех, кто жаждал испробовать на прочность мои кости, пока не появился Эльбикар. Кто бы он ни был, но я был благодарен ему за оказанную помощь.

— Спасибо, — сказал я хрипло.

— Можете меня не благодарить. Я бы не стал помогать убийце, будь у меня возможность выбора…

— Я никого не убивал! — перебил я его резко…

Визит к ювелиру имел далеко идущие последствия.

Когда я предложил ему купить перстень, он долго вертел его в руках, прежде чем заговорил:

— Это пимперианская работа — никаких сомнений. И согласно последнему постановлению королевского совета я обязан передать его братьям-кувенам, а так же указать властям на человека, принесшего украшение на продажу… — Он выждал, внимательно наблюдая за моей реакцией, потом продолжил: — Но я не стану этого делать. Наверняка, этот перстень достался вам в наследство от внучатого племянника сестры вашей троюродной тетушки. Я дам вам за него… тридцать шесть гундов. Это немного, но в качестве компенсации я могу предложить вам работу, выполнив которую, вы с лихвой возместите недостачу. Есть человек, нуждающийся в услугах хм… решительных людей, который хорошо платит за оказанные ему услуги… Что вы на это скажете?

Что я мог сказать? Тридцать шесть золотых — это на тридцать шесть золотых больше, чем у меня было на настоящий момент. Сумма весомая — если вести скромный образ жизни и довольствоваться малым, думаю, хватило бы на год. Но чтобы добраться до портала, мне нужно было гораздо больше денег. Информация в Сандоре стоила недешево. К тому же я не сомневался, что платить придется не только за нее. Если… когда мне удастся вернуться в пустыню, понадобится специальное снаряжение, чтобы добраться до следующей Точки Перехода. И речь шла не только о трудностях пешего пути. Я еще не забыл монстра, загнавшего меня в этот мир. Что, если он поджидает меня у портала? Да и до Пробоя, расположенного на высоте двадцати метров над землей, мне тоже надо будет как-то «дотянуться».

Проблемы, проблемы, проблемы… Возможно, мне удастся их решить, но, уверен, это будет стоить дорого.

— Какую именно работу может предложить ваш знакомый? — спросил я.

— Не беспокойтесь, ничего такого, в чем лучше не признаваться при встрече с Великим Стражем. Мой… знакомый — Коллекционер. Теперь понимаете, о какой работе идет речь?

Наверняка, разграбление руин. Занятие по местным понятиям противозаконное, но не идущее в разрез с моими принципами.

— Я согласен, — ответил я и тут же получил обещанные тридцать шесть золотых монет, а так же узнал имя работодателя и его адрес.

Чтобы принять окончательное решение, мне понадобилось два дня. А на третий я отправился в Верхний Асхонел на улицу Ветров.

Увы, хозяина роскошного особняка не было дома, но тактичный дворецкий, которому я позолотил ручку, намекнул, что он должен появиться с минуты на минуту.

Что ж, подождем, раз так.

Ждать пришлось до самого вечера. Я несколько раз отлучался, чтобы перекусить и по нужде, а когда вернулся в последний раз и постучал в дверь, она распахнулась, стоило мне до нее дотронуться.

— Прошу прощения… — сказал я, войдя в холл.

Тишина.

— Есть кто дома? — спросил я погромче.

Мне показалось, что наверху что-то упало. Значит, люди в доме, все-таки были.

Я подождал еще немного, а когда никто так и не вышел мне навстречу, начал подниматься по лестнице на второй этаж.

— Хозяева?

Снова что-то упало. А потом я услышал приглушенное расстоянием и стенами: «Помогите!»

Одно из правил выживания в чужом мире: не лезть не в свое дело. Но разве я мог развернуться и уйти, когда кто-то нуждался в моей помощи?

К черту правила!

Нужно было сразу догадаться, что в ТАКИХ домах не оставляют открытыми двери.

Воры? Убийцы?

Я вытащил из ножен прихваченный из Альтиндора нож, вошел в коридор… и едва не споткнулся о тела лежащих на полу покойников, особенно бледных в лучах предзакатного солнца, светившего сквозь узкое окно. Одного придушили шнуром, другому проломили голову… да, подсвечником.

Треск ломаемого дерева прозвучал оглушительно в полной тишине вымершего — думаю, в прямом смысле этого слова — дома. Он донесся из-за приоткрытой двери, ведущей в помещение, расположенное в конце коридора. Осторожно переступив через тела, я, тихо ступая по паркету, пошел на звук.