Жагридера оторвало от земли и отшвырнуло за кучу битого камня. Нас тоже посшибало с ног, но мы остались на площадке и видели, как задрожал, забился фрайяф. По подземелью прокатился нечеловеческий вопль — дребезжащий и режущий слух. Кристаллический осколок раскалился докрасна, а по телу центальского духа пробежали электрические разряды. Достигнув высшей степени резонанса, фрайяф взорвался изнутри, в очередной раз окатив нас обжигающей волной и сорванными с пола каменными обломками.

И в тот же миг откуда-то издалека донесся протяжный заунывный вой.

Мы встали на ноги. К нам подошел невредимый Жагридер.

— Это был осколок хениона? Тот самый, один из трех? — спросил Тиметиур Отца нищих.

— Был… — уныло проговорил человек в маске.

От кристалла не осталось и следа — как и от уничтоженного им духа.

— На самом деле их было больше, — продолжил Жагридер. — Три — самые крупные. Мелкие никто не считал. Какие-то разобрали сразу после того, как рухнул обелиск. А некоторые так и остались в земле на площади Высокого Столба. Не спрашивайте, каким образом мне удалось заполучить кусок хениона — не самая достойная история. Но без него я бы не осмелился сунуться в подземелье с центальскими духами. Хенион отпугивал их, даже Хозяин подземелья предпочитал держаться подальше. Только что я его убил и при этом лишился осколка кристалла. Я не думал, что так получится. Теперь я не смогу сдерживать духов, а они в ярости после гибели их повелителя. Наверняка попытаются нас уничтожить. — Он посмотрел на Духоборцев. — Одна надежда на вас. Сдюжите?

Парней определенно не обрадовала выпавшая на их долю «честь». И они промолчали, не смея нас разочаровывать раньше времени.

Нарастающий вой выплеснулся в зал разъяренной ордой духов. Они летели и бежали со всех сторон, протискивались через завалы, эктоплазмой протекали сквозь щели и трещины и, снова обретая плоть, устремлялись на группку людей, сгрудившуюся в центре зала.

Что мы могли им противопоставить? Духоборцы спешно разбрасывали по сторонам защитный порошок, остальные же замерли с оружием в руках, понимая, что толку от него против центальской нечисти мало.

Духи набросились на нас сходу. Бескрылые поплатились за свою поспешность. Развеянный по полу порошок стал на их пути непреодолимой преградой. Он по-разному действовал на уродливых тварей: одни увязли, словно угодили в патоку, другие опалили конечности и теперь визжали больше от боли, чем от ярости, третьи не смогли сохранить свой телесный облик и растеклись по полу бесформенной массой.

Однако тем, кто перемещался по воздуху, защитный порошок не смог причинить никакого вреда, и они обрушились на наши головы. Обычное оружие — топор Арсиги, меч Жагридера, дубина Моуса и кинжал Тиметиура — оказались бессильны. Клинки беспрепятственно проходили сквозь тела духов, не причиняя им никакого вреда. Сами же твари пускали в ход когти и клыки, царапали и рвали плоть, били крыльями, хватали и душили щупальцами. Поэтому ничего удивительного в том, что мои друзья побросали свое оружие и в отчаянии пытались избавиться от нападавших голыми руками.

Ритуальные ножи Духоборцев оказались гораздо полезнее остро отточенной стали. Причинить большого вреда они не смогли, но, судя по реакции духов, эти невзрачные клинки причиняли центальским тварям боль, приводили в замешательство и заставляли ретироваться.

Но самым действенным оружием оказался меч, найденный мною в подземелье Лодус. Ох, не простые были знаки, покрывавшие его лезвие! Они вспыхивали всякий раз, когда меч, беспрепятственно проникая сквозь призрачные тела духов, рассекал их пополам. Края срезов начинали искриться и тлеть, неведомое мне «пламя» быстро распространялось по разрозненным частям корчащихся в предсмертной судороге тварей, пожирая их без остатка.

Наконец-то! Наконец-то я оказался в своей стихии! До сих пор я чувствовал себя довольно неуютно в мире, населенном существами, против которых я был абсолютно бессилен. Жаль, конечно, что этот меч не попал в мои руки раньше. Впрочем, лучше поздно, чем никогда. С таким оружием и в Центале появиться не страшно. Хотя…

Я совсем забыл о том, что заботливые блюстители межмирового порядка препроводят меня под белы ручки до места моего заключения, возможно, минуя неприветливый мир Бескрайней пустыни.

И этот чудесный меч, скорее всего, отберут…

Впрочем, до этого дня нужно было еще дожить.

Кажется, теперь я понял, почему пимперианцы, обладая высокими технологиями, отдавали дань уважения холодному оружию. Никакие пули, лучи или бомбы не способны причинить центальским тварям такого вреда, как клинки, украшенные специальными знаками. Возможно, в битве с себе подобными они и использовали навороченные винтовки, базуки, танки (почему бы и нет, при их-то развитии?), но в бою с духами куда сподручнее был старый добрый меч.

Не прилагая серьезных усилий, я рубил центальских тварей пачками и задорно скалился, наблюдая, как тлеют падающие на пол призрачные обрубки. Расчистив пространство вокруг себя, я пришел на помощь товарищам. В то время, как я не получил ни единой царапины, они серьезно пострадали. Тела моих спутников покрывали многочисленные рваные раны, они истекали кровью, но продолжали… пытались отбиться от наседающей орды. Меч в моей руке переломил ход битвы. Уцелевшие духи, подняв страшный визг, обратились в бегство и забились по своим щелям.