Наследник слушал ее с широко раскрытыми г лазал и.

— Мы были очень бедные. Очень часто мы не обедали… У нас была большая белая лошадь. Ее звали Анра. Я ездила на ней и жонглировала, стоя на широком седле, покрытом рваным желтым атласом. И лошадь умерла, потому что целый месяц мы имели слишком мало денег, чтобы хорошо кормить ее…

— Бедные? — спросил Тутти. — Я не понимаю. Почему же вы были бедные?

— Мы представляли перед бедняками. Бедняки бросали нам маленькие медные монеты, а иногда после представления шляпа, с которой клоун Август обходил зрителей, оставалась совершенно пустой.

Наследник Тутти ничего не понимал.

И Суок рассказывала ему, пока не наступил вечер. Она говорила о суровой нищенской жизни, о большом городе, о знатной старухе, которая хотела ее выпороть, о живых детях, на которых богачи натравливают собак, о гимнасте Тибуле и оружейнике Просперо, о том, что рабочие, шахтеры, матросы хотят уничтожить власть богачей и толстяков.

Больше всего она говорила о цирке. Постепенно она увлеклась и забыла о том, что рассказывает сон.

— Я очень давно живу в балаганчике дядюшки Бризака. Я даже не помню, с каких пор я умею танцовать, и ездить верхом, и крутиться на трапеции… Ах, каким я научилась чудесным штукам!

Она всплеснула руками.

— Вот, например, в прошлое воскресенье мы представляли в гавани. Я играла вальс на абрикосовых косточках…

— Как на абрикосовых косточках?

— Ах, ты не знаешь! Разве ты не видел свистка, сделанного из абрикосовой косточки. Это очень просто. Я собрала двенадцать косточек и сделала из них свистки… Ну, терла-терла о камень, пока не получилась дырочка…

— Как интересно!..

— Это все равно. Можно свистеть вальс и не только на двенадцати косточках… Я умею свистеть и ключиком…

— Ключиком. Как? Покажи. У меня есть чудный ключик…

С этими словами наследник Тутти расстегнул ворот своей куртки и снял с шеи тонкую цепочку, на которой болтался небольшой белый ключ.

— Вот!

— Почему ты прячешь его на груди? — спросила Суок.

— Мне дал этот ключ канцлер. Это ключ от одной из клеток моего зверинца.

— Разве ты прячешь у себя ключи от всех клеток?

— Нет. Но мне сказали, что это самый важный ключ. Я должен его хранить…

Суок показала наследнику свое искусство. Она просвистела чудную песенку, держа ключ кверху дырочкой возле губ, сложенных в трубку.

Наследник пришел в такой восторг, что даже забыл о ключе, который ему поручили хранить. Ключ остался у Суок. Она машинально сунула его в свой кружевной розовый карман.

Наступил вечер.

Для куклы приготовили особую комнату, рядом со спальней наследника Тутти.

Наследник Тутти спал и видел во сне удивительные вещи: смешные носатые маски, человека, несшего на голой желтой спине огромный гладко обтесанный камень, и Толстяка, ударявшего этого человека черной плеткой, оборванного мальчика, который ел картошку, и знатную старуху в кружевах, которая ехала верхом на белой лошади и высвистывала какой-то противный вальс при помощи двенадцати абрикосовых косточек.

А в это время, совсем в другом месте, далеко от этой маленькой спальни, в одном из концов дворцового парка, происходило следующее. Вы не думайте, ничего особенного не происходило. Не только наследнику Тутти в эту ночь снились удивительные сны. Сон, заслуживающий удивления, приснился также гвардейцу, заснувшему на карауле у входа в зверинец наследника Тутти.

Он сидел на каменном столбике, прислонившись спиной к решетке, и сладко дремал. Сабля его в широких блестящих ножнах лежала между его коленями. Пистолет очень мирно торчал из-за шелкового черного шарфа на его боку. Рядом, на гравии, стоял решетчатый фонарь, освещавший сапоги гвардейца и длинную гусеницу, которая упала с листьев над его головой прямо на его рукав.

Картина казалась совершенно мирной.

Итак, караульный спал и видел необыкновенный сон. Ему снилось, что подошла к нему кукла наследника Тутти. Была она точь в точь как сегодня утром, когда ее привез доктор Гаспар Арнери: это же розовое платье, банты,

…Гвардеец храпел, а ему, спящему, казалось, что это в зверинце ревут тигры…

кружева, блестки. Только теперь, во сне, она оказалась живой девочкой. Она свободно двигалась, оглядывалась по сторонам, кралась, вздрагивала и прижимала палец к губам. Фонарь освещал всю ее маленькую фигурку.

Гвардеец даже улыбался во сне.

Потом он вздохнул и сел более удобно, прислонившись к решетке плечом и уткнув нос в железную розу в узоре решетки.

Тогда Суок, видя, что караульный спит, взяла фонарь и на цыпочках, осторожно вошла за ограду.

Гвардеец храпел, а ему, спящему, казалось, что это в зверинце ревут тигры.

На самом деле в зверинце было тихо. Звери спали.

Фонарь освещал небольшое пространство. Суок медленно подвигалась, вглядываясь в темноту. К счастью, ночь не была темной. Ее освещали звезды и свет развешанных в парке фонарей, долетавший до этого отдаленного места через верхушки деревьев и строений.