— Идем! — скомандовал оружейник.

Их не интересовало то, что творилось в глубине парка. Они не думали о дальнейших похождениях пантеры.

Нужно было искать выход из Дворца. Нужно было спасаться.

Где заветная кастрюля, о которой говорил Тибул? Где таинственная кастрюля, через которую спасся продавец детских воздушных шаров?

— В кухню! В кухню! — кричала Суок на ходу, размахивая пистолетом.

Они бежали в полной темноте, разрывая кусты и выгоняя заснувших птиц. О, как пострадало чудесное платье Суок!

— Пахнет чем-то сладким, — вдруг заявила Суок, остановившись под какими-то освещенными окнами.

И вместо пальца, который поднимают в случаях, требующих общего внимания, опа подняла черный пистолет.

Подбежавшие гвардейцы увидели их уже наверху, у вершины дерева. Мгновение — и с ветвей, простертых к этим окнам, они перебрались в главное окно.

Это было то же окно, через которое вчера влетел продавец детских воздушных шаров.

Это было окно кондитерской.

Здесь, несмотря на поздний час и даже несмотря на общую тревогу, кипела работа. Весь штат кондитеров и хитрых мальчишек в белых колпаках суетился во-всю: они готовили какой-то особенный компот к завтрашнему обеду в честь возвращения куклы наследника Тутти. На этот раз торта уже решено было не делать, из опасения, чтобы еще какой-нибудь летающий гость не погубил и французский крем, и удивительного качества цукаты.

Посредине стоял чан. В нем кипятилась вода. Белый пар заволок все. Под этим покровом поварята блаженствовали: они нарезали для компота фрукты.

Итак… но тут, сквозь пар и суматоху, кухонные мастера увидели страшную картину.

За окном качнулись ветви, зашумели листья, точно перед бурей, и на подоконнике появились двое: рыжеволосый гигант и девочка.

— Руки вверх! — сказал Просперо. В каждой руке он держал по пистолету.

— Ни с места! — звонко сказала Суок, поднимая свой пистолет.

Две дюжины белых рукавов, не дожидаясь более внушительного приглашения, взметнулись.

А потом полетели кастрюли.

Это был разгром сверкающего, стеклянного, медного, горячего, сладкого, душистого мира кондитерской.

Оружейник искал главную кастрюлю. В ней было спасение его и спасение его маленькой спасительницы.

Он опрокидывал банки, разбрасывал сковороды, воронки, тарелки, блюда. Стекло разлеталось во все стороны и билось со звоном и громом; рассыпанная мука вертелась столбом, как самум в Сахаре; поднялся вихрь миндаля, изюма, черешен; сахарный песок хлестал с полок с грохотом водопада; наводнение сиропов поднялось на целый аршин; брызгала вода, катились фрукты, рушились медные башни кастрюль.

Все стало кверху дном. Вот так бывает иногда во сне, когда снится сон, и заешь, что это сон, и поэтому можно делать все, что захочешь.

— Есть! — завизжала Суок. — Вот она!

То, что искали, нашлось. Крышка полетела в груду развалин. Опа шлепнулась, подобно щиту героя, в густое, малиновое, зеленое и золотисто-желтое озеро сиропов.

Просперо увидел кастрюлю без дна.

— Беги! — крикнула Суок. — Я за тобой.

Оружейник влез в кастрюлю. И, уже исчезнув внутри, услышал вопли тех, кто остался в кондитерской.

Суок не успела. Пантера, совершая свой страшный путь по парку и дворцу, появилась здесь. Раны от пуль гвардейцев цвели на ее шкуре розами.

…Он опрокидывал банки, разбрасывал сковороды, воронки, тарелки, блюда…

Кондитеры и повара повалились в один угол. Суок, забыв о пистолете, швырнула в пантеру подвернувшейся под руку грушей.

Зверь бросился за Просперо, — головою в кастрюлю. Он провалился за ним в темный и узкий ход. Все увидели желтый хвост, торчавший из этой кастрюли точно из колодца, — а потом все скрылось.

Суок закрыла глаза руками.

— Просперо! Просперо!

А кондитеры зловеще захохотали. Тут же ворвались гвардейцы. Мундиры их были изорваны, лица в крови, пистолеты дымились. Они сражались с пантерой.

— Просперо погиб. Его разорвет пантера. Тогда мне. все равно. Я сдаюсь.

Суок говорила спокойно, опустив маленькую руку с очень большим пистолетом.

Но выстрел грянул. Это Просперо, удирая вниз по подземному ходу, выстрелил в пантеру, летевшую за ним.

Гвардейцы столпились над кастрюлей. Сироповое озеро доходило до половины их огромных сапог.

Один заглянул в кастрюлю. Потом он сунул туда руку и потянул. Тогда на помощь пришли еще двое. Натужившись, они вытащили за хвост мертвого зверя, застрявшего в воронке.

— Он мертв, — сказал гвардеец, отдуваясь.

— Он жив! Он жив! Я его спасла. Я спасла друга народа!

Так радовалась Суок, бедная маленькая Суок, в изорванном платьице, с помятыми золотыми розами в волосах и на туфельках.

Она розовела от счастья.

Она исполнила поручение, которое дал ей ее друг, гимнаст Тибул: она освободила оружейника Просперо.