— Замётано, — согласился старлей JI.

На том и порешили…

…Недели три, друзья не прилетали и этот разговор уже начал забываться, а потому, когда, наконец, в его комнату завалили эти двое, с трудом волоча туго набитую парашютную сумку, старлей поначалу спросил удивлённо:

— Это чего?!..

— Ну, как же?.. Мы же договаривались!.. — едва не возмутился старлей Б. — Это товар!..

— Ах,, да-да-да… — тут же сменил тон, вспомнивший про уговор, старлей Л., — А чего там?..

Старлей Б., огляделся по сторонам и заговорщицким голосом прошептал:

— Шапки…

— Чего?.. — не сразу понял старлей Л.

— Смотри!.. — старлей Б., распахнул сумку.

Если бы в сумке оказались сокровища капитана Флинта, это бы произвело на старлея Л. гораздо меньшее впечатление. Поражённый тем, что открылось его глазам, он плюхнулся на кровать.

Дело в том, что такая обыкновенная, и никому особо не нужная в Союзе вещь, как офицерская шапка, в Афганистане являлась весьма ценным предметом. На деньги, вырученные от её продажи, можно было купить вполне приличные джинсы. Это обстоятельство объясняло многое, в частности, тот факт, что с прилавков военторгов Ташкента, Когана, Термеза, Читчика, напрочь исчез, пылившийся едва ли не десятилетиями (до 1980 года), этот совершенно не ходовой в южных регионах товар. От вида этого богатства у старлея Л. в полном смысле перехватило дыхание…

— Сколько их здесь? — произнёс он внезапно осипшим от волнения голосом.

— А ху… его знает, — честно признался старлей Б. — Когда мы их пи…ли, то не считали. Почём штука здесь?

— Тысяча, — механически ответил старлей JI, назвав фактически розничную(!) цену на этот товар и почти сразу же внутри него словно эхо отозвался ехидный внутренний голос:

— Ну, ты и дурак!.. Надо было девятьсот говорить…

Но было поздно, слово, как известно, не воробей, вылетит — не поймаешь. Но в тот день ему явно везло:

— Отлично! Нас устроить по восемьсот за штуку, — обрадовался старлей Б.

Как сказано в незабвенном романе Марио Пьюзо «Крёстный отец», это было предложение, от которого невозможно было отказаться!

Целых 20 %!!.. Все, кто изучал политэкономию в высших учебных заведениях страны, помнили известное выражение классиков марксизма, согласно которому, «ради прибыли в 10 % капиталист способен на любое преступление…» А тут было вдвое больше!! Это был весьма щедрый подарок. Впрочем, как вскоре выяснилось, щедрость эта возникла отнюдь не на пустом месте: накануне эти двое не смогли сбыть своё богатство на юге Афганистана и по шестьсот!..

Пообещав заглянуть через пару недель, друзья убежали на вылет, а старлей Л., остался один на один с сокровищем. Пользуясь тем, что капитан А., забыв обо всём, резался с доктором в карамболь, а два других соседа были на вылете, старлей Л, заперся в комнате и пересчитал товар. Когда же он умножил полученное число на двести, то у него пошла кругом голова… Углы комнаты, где квартировали пилоты, окутал бриллиантовый дым…

Да на эту сумму он сможет купить!.. Перед глазами проплыл целый ряд вещей, приобрести которые старлей и не мечтал!!..

Он быстро упаковал шапки обратно в сумку и принялся искать место, куда бы спрятать. Минут десять запихивал под кровать, но вздыбившейся куполом матрас показал бесполезность такого решения, и старлей те же десять минут доставал всё это обратно. Минут двадцать он носился с сумкой по комнате как хомяк, которому посчастливилось умыкнуть из котомки пастуха кусок сыра, и отвергал одно за одним потайные места. Наконец он нашёл укромный тайник, куда, судя по всему, никто не заглядывал уже несколько месяцев, доказательством чему служили вековые залежи мусора и толпы непуганых тараканов.

Запрятав богатство, старлеи вышел на улицу и неожиданно обнаружил, что не в силах удалиться далеко от своей комнаты, а всё проходящие мимо «рожи» выглядят крайне подозрительно.

Дня три старлей плохо спал, без крайней нужды не выходил на улицу, в столовой ел быстро, не ощущая вкуса пищи, а на вылетах мечтал только об одном, быстрее оказаться на аэродроме.

Наконец выпал полёт на площадку Б. Утром, старлей JI. поднялся раньше обычного и тихонько, чтобы никого не разбудить, достав своё богатство, понёс его на вертолёт. Внутренний голос велел ему как можно дольше держать эту операцию в тайне.

— Что это? — спросил бортовой техник, когда старлей стал запихивать свой баул в грузовую кабину.

— Да так… — нехотя ответил тот, — …передать просили.

Борттехника вполне устроило такое объяснение, да и стандартный брезент сумки не будил подозрения.

Когда на площадке старлей достал из вертолёта свой баул, он сразу ощутил себя неловко от подозрительно любопытных взглядов товарищей. Наверное, в далёкие 20–30 годы сельские активисты так смотрели на кулаков…